был в ярости. Лакей, вернее, его молочный брат, изображавший лакея в гостиной, доложил ему о чем разговаривали за его спиной родители. Даже не спросили его мнения! Хочет ли он ехать на эту провинциальную Эллану, учиться в их задрипанном Кадетском корпусе! Могли бы его оставить доучиваться здесь, на Терре! Там, где все его друзья, все развлечения, вся жизнь! Конечно, отец всегда был недоволен его школой, говорил, что программа упрощена, дисциплины никакой, что после такой школы в нормальный университет не попадешь. Да не нужен ему никакой университет! Они с ребятами уже давно организовали музыкальную группу, правда, пока нигде не выступали — родители все, как один, были против! Но продолжали репетировать, считая дни до совершеннолетия, когда выйдут из-под родительской опеки и начнут завоевывать мир своим искусством. Короче говоря, когда отец вызвал его к себе в кабинет, разговора не получилось, вышел скандал. Самое противное, что ни один из его аргументов не был услышан. В конце концов он не выдержал, понял, что сейчас позорно разрыдается, выскочил из кабинета и понесся по коридору, не глядя по сторонам, пока не влетел в кого-то. Кого-то очень крепкого, потому что человек даже не пошатнулся, прихватил Эдриана за плечо, отстранил от своей груди, в которую тот впечатался, и бросил кому-то за своей спиной:
— Миша, отбой, это всего лишь молодой маркиз Гаральд, видимо, поругавшийся с отцом. Я даже знаю причину. Кадетский корпус. Так?
— Так! — рявкнул Эдриан, — Только это наше с отцом дело, не суйте туда нос!
— Интересный сын у герцога. Или все Гаральды слегка с придурью? Судя по Эсташу, похоже! — из-за плеча ответил спутник того, в кого Эдриан влетел.
— Нечего меня братом попрекать, я его знать не знаю, его дед воспитывал!
— А вас кто, молодой человек? Сначала чуть с ног не сбили, даже не извинились, теперь хамите. Как это понимать?
Эдриан хотел ответить какой-нибудь грубостью, но все же догадался посмотреть, в кого он врезался. К горлу подкатил комок. Перед ним стоял император, собственной персоной.
— Извините, Ваше Величество, — пролепетал Эдриан, — расстроился, не заметил!
— Надо же, признал, — хохотнул мужчина за спиной у Эльриана.
— Конечно, признал. Куда он денется. Пошли, поговорим. О прошлом, будущем и о Кадетском Корпусе, Мишель поможет, он тоже его заканчивал.
Эдриан поплелся следом за императором. В приемной сидел секретарь, мужчина лет 50. — Ваше величество, все по плану, текст выступления я перезалил на экран суфлера на трибуне в зале Совета, сейчас закончится заседание, поеду, проверю, нет ли ошибок.
— Хорошо, Ив, спасибо. Проходите, Мишель, ты тоже.
— Я бы тебя с Гаральдом наедине так и так бы не оставил, мало ли, что Эстибальд ему в голову вложил!
— Не оскорбляй собеседника раньше времени, отец у него вполне надежный человек, за что и пострадал в свое время! Так, значит, молодой человек, истерика по поводу переезда на Эллану и поступления в Кадетский Корпус?
— Да, я хотел бы окончить школу здесь, на Терре, здесь все привычно, друзья, учителя!
— Перемен, значит, боитесь?
— Нет, просто не хочу престижную школу менять на второсортное военное училище!
— Вон оно как! Смотрю, у нашей планеты в Совете Унии репутация так себе! Раз такие слухи о нашем самое привилегированном учебном заведении ходят! И чем же вы намерены после вашей престижной школы заниматься?
— Не знаю точно, мы с ребятами хотели, музыкальный коллектив образовать, у нас уже и музыканты, и солисты подобраны!
— А вы лично, кто в этом ансамбле?
— Бас-гитарист и солист, а что?
— Да ничего, просто интересуюсь. Споете что-нибудь из вашего репертуара?
— Как? У меня же гитары здесь нет, я ее в школе оставляю.
— Отец против?
— Да, категорически, главное, говорит, дома играть можно, а на сцене нельзя!
— Видишь, Мишель, все-таки пытается герцог детей приличиям научить, но только не объяснил, почему нельзя! Хотя, в той ситуации я его понимаю! Так в чем причина? Аккомпанировать себе можно и на рояле! Я его видел в музыкальном зале! Пошли?
Эдриан опустил голову. — Я на рояле не умею! Только на гитаре!
— Что, отец не разрешал музыкой заниматься?
— Нет, он предлагал, даже учителя нанял, это я не стал. Скучно же! А на гитаре я хорошо играю! Все хвалят.
— Вот, значит как! Три аккорда на гитаре не скучно, Трень-брень, и пошли покорять мир! А петь тебя тоже не учили?
— А зачем петь учить? Тут или поешь, или нет. Все сразу ясно.
— Понятно, три года пропел, записи сделал, и гони программу под фонограмму!
— Зачем вы так? Мы не собирались под фонограмму петь! Халтурить не собирались!
— Не собирались, но пришлось бы, потому, что через три года остались бы без голосов.
Сначала аппаратуру бы подключили, компьютер бы огрехи сглаживал, потом — фонограмма. Связки голосовые — тонкий инструмент, им владеть надо! Этому много лет учат. Сначала в музыкальной школе, или с частными учителями, потом в консерватории еще 5 лет.
— Так это для оперы! А мы просто бы пели!
— То есть, халтурили бы! Вот скажи мне, почему в вашей престижной школе, если у них из учеников целый коллектив собрался, никто не предложил вам учителей, во внеучебное время позанимались бы.
— Так мы просили, директор отказал! Сказал, что в программе нет, нечего на это время тратить!
— Ого, Мишель, слышал, как в престижной школе ученикам отвечают! Не то, что в нашем второсортном училище! Ты чем в свободное время занимался, сверх программы?
— Кстати, органом и роялем, конечно, голоса Бог не дал, но сыграть, что хочешь смогу! Ну и спортом, я же хотел на факультатив к безопасникам поступить, а там нормы! Ри, ты серьезно хочешь, что бы он спел?
— Все познается в сравнении, так что хотелось бы.
— Ты что, показать хочешь, как петь надо?
— Силой голоса меряться не намерен, не та весовая категория, у парня сейчас мутация должна идти, но технику показать, считаю нужным.
— Знаешь, я тут видел гитару, простую, не бас, у одного молодого чиновника, схожу, попрошу!
Мишель вышел. Эдриана разбирало любопытство.
— А вы что, тоже пели? — спросил он, и прикусил язык. Забыл с кем говорит!
— Не пел, а серьезно учился владеть голосом. Правда, репертуар был, конечно, другой. Классический. Но сейчас большой перерыв был, не до пения, поэтому воспользуюсь моментом, потренируюсь.
Пришел вызов на коммфон, Мишель гитару достал, приглашал в музыкальный зал.
— Пошли! — скомандовал император.
В музыкальном зале, оказывается, собрался народ. Пришли даже герцог с женой, обеспокоенные долгой беседой императора с сыном. Мишель наигрывал на рояле мелодию.
— Элегия? — спросил Эльриан.
— Да,
