Благословение «вечной» снизойдёт! – продолжила стихотворение Эми, закончив легенду.
Фодж, не отрываясь, смотрел на девушку. Холодный ветер безжалостно трепал его редкие седые волосы и развевал полы халата, но профессор, словно не чувствовал холода. В его черных глазах бусинках отражался подсвеченный тусклым светом лампы образ истинной принцессы Шелортиса, той самой избранной Аврис, что была послана Самой Вечностью во имя спасения их мира … её мира.
* * *
Воодушевлённый появлением столь значимых гостей, профессор участливо пригласил всех войти внутрь своей скромной обители. Неловко попятившись назад, Фодж поднял оставленную им масляную лампу и затушил её. Когда все собравшиеся на крыльце гости вошли в дом, Харвуд проследовал следом, заперев за собой дверь.
Дом профессора был очень футуристичным, царившая внутри атмосфера разительно отличался от текущей эпохи.
Оказавшись внутри небольшой прихожей, Эми была поражена обилием всевозможных механизмов, что торчали буквально из каждого угла. Всё вокруг не знало отдыха: крутилось, вертелось, вращалось, сопровождаясь при этом ритмичным щёлканьем и тиканьем.
Справа от входа разместился механический человечек с добрым десятком рук. Радушный механизм с превеликим удовольствием принимал верхнюю одежду, скрипя и потрескивая при каждом своём движении. Именно он и станет первым новым другом малышей в доме Фоджа. Войдя в дом, профессор специально отдал механическому помощнику свой халат, чтобы тот в ту же секунду ожил, принявшись аккуратно складывать полученный предмет одежды.
Окружив доброго робота, малыши Бритсы принялись поочерёдно передавать ему свою верхнюю одежду и только лишь маленькая Ди, не пожелала расставаться со своим чёрным дорожным плащиком. Но возможности механического помощника профессора не ограничивались сбором верхней одежды. Оказывается, венец технического прогресса умел играть в некоторые игры на логику и скорость. В следующую минуту увлечённая детвора, заливаясь озорным смехом, по очереди пыталась обыграть чудо технической мысли в «камень-ножницы-бумага».
Так и не сумев подступить к механическому помощнику, взрослые гости профессора миновали прихожую, в ту же секунду оказавшись в просторной гостиной, что поражала высотой своих потолков.
Слева от коридора расположилась деревянная винтовая лестница, что вела на открытый второй ярус. Именно там находился тот самый громадный телескоп, роднивший дом Фоджа с обсерваторией. Огромная наблюдательная труба рефлектора находилась в разложенном состоянии, а раздвижная крыша была полностью раскрыта. Вероятно, профессор не спал, а работал в тот момент, когда его потревожили незваные гости.
Все стены и потолок вокруг рабочего пространства на втором ярусе были расписаны какими-то формулами, датами и прочими пометками, в которых вряд ли смог разобраться, кто-либо, кроме самого профессора. Столы, окружавшие телескоп ломились от кип всевозможных толстенных фолиантов, вокруг которых валялись обрывки пергамента с изображением не то космических карт, не то звёздных схем.
Под навесом второго яруса, располагалась кухня, в недрах которой Харвуд тут же скрылся, едва вошёл в дом. Спустя добрых пять минут, профессор вновь появился в гостиной. Одетый в потрёпанную голубую домашнюю пижаму, на которой виднелись забавные заплатки в виде разнообразных цветов и животных, профессор Фодж неспешно перебирал обутыми, в мягкие розовые тапочки, коротенькими ножками.
Руки гостеприимного хозяина были заняты подносом, на котором стоял небольшой чайничек, кое-какая посуда и корзинки со всевозможной выпечкой. Поймав взгляды гостей, профессор указательно дёрнул бровями в сторону стоящих друг напротив друга диванчиков в центре гостиной. Пока гости занимали свои места, Фодж оставил свою вкусную ношу на кофейном столике, после чего удалился, шаркая тапочками в одну из дверей, в ту, что вела в спальню.
Несмотря на свой потрёпанный вид, диванчики оказались очень мягкими и удобными. Едва гости заняли их, как в ту же секунду им захотелось расслабиться и уснуть в их ласковых объятиях. Тем не менее, на расстоянии вытянутой руки внимание притягивал поднос, на котором стоял фарфоровый чайничек с изображёнными на них милыми зверушками. Рядом с чайничком лежали три корзинки с аппетитной выпечкой и небольшая чаша с шоколадными конфетами.
Аккуратно расставив пустые чашки перед каждым из гостей, Данкен решил поухаживать за присутствующими леди и взялся за чайничек. Терпкий аромат горячего травяного настоя медленно, но верно заполнял всю гостиную своим расслабляющим духом, располагая всех присутствующих к спокойной размеренной беседе.
Пользуясь моментом, Эми наслаждалась вкусом согревающего домашнего чая. С удовольствием рассматривая причудливые изобретения и механизмы, девушка оценила их практичность и то, как они облегчали пользовательскую жизнь владельцу дома.
Та же система освещения в доме профессора была построена на основе зеркально-увеличительного механизма. Солнечный или лунный свет проходили через несколько световых призм, после чего отражались от зеркал, собирались в плотные пучки света. Проходя через установленные под разными углами рассеиватели, яркие потоки хорошо освещали огромную обсерваторию, не оставляя мгле ни малейшего шанса на существование.
В облачную ночь, профессор, скорее всего, спал, ведь наблюдать в телескоп было бессмысленно. Однако даже на этот случай у искусного изобретателя были припасены козыри в рукаве, в виде огня на масляных лампах в качестве первичного источника света.
Независимо от того был ли на улице день или ночь, ясно или пасмурно, в доме профессора всегда было светло, если, конечно, он этого хотел. Система зеркального освещения в мастерской Бритса, была явно скопирована отсюда, с той лишь разницей, что искусный молло доработал свою же систему, сделав её идеальной.
В доме профессора зеркальные механизмы не только освещали жилище своего создателя, но также подстраивались под его образ жизни. Работал ли Фодж с бумагами за столом, хотел ли понаблюдать за звёздами через свой телескоп или же просто желал почитать что-то перед сном, система освещения всегда подавала свет так, как ему было бы удобнее всего.
Пока Ди с младшими Бритсами донимали механического помощника, отец мышиного семейства отчаянно боролся со сном. Стараясь добраться до Ривийеро в кратчайшие сроки, капитан «Эверелла» практически не спал весь маршрут, изрядно
