один человек может быть теплее или холоднее, чем другой. Однако существуют границы этого различия, при выходе за которые человек непременно заболеет и может даже погибнуть. Ведь, если у нас слишком низкая температура тела, мы заболеваем холодными болезнями, а если температура тела выше нормы, обыкновенно дело доходит до лихорадки.
Также обстоит дело и с лихорадками: некоторые из них — крайне сухие (например, лихорадки, связанные с особенностями телосложения), другие — невероятно влажные (например, тифозные или вызванные водянкой). Однако вполне вероятно, что подобная терминология придется по вкусу далеко не всем, а многим, пожалуй, привычнее использовать ее применительно к совершенно другим предметам. Вот почему сейчас я дам более подробное описание некоторых из этих лихорадок.
Если у больного с первого же дня начинается обильное потоотделение, которое или не приносит никакого облегчения, или весьма умеренное, то такие лихорадки я называю влажными. Сухими же, в свою очередь, я называю лихорадки, которые сопровождаются сильной жаждой и сухостью во всем теле, язык также сухой, а кожа — жесткая, как содранная шкура. Существуют, однако, и другие виды лихорадок, например, те, при которых по всему телу проходит поток воздуха, что для больного крайне мучительно, — будто нечто бьет его или жалит. Такие лихорадки тоже бывают двух видов, в зависимости от типа потока воздуха, который может быть сухой или влажный, наподобие пара.
Так различаются эти смешения соков между собой и так отличаются они от здорового смешения — мы именуем их также дурными смешениями и по мере сил пытаемся улучшить их. И это тоже немалая часть врачебного искусства.
Если же тело обладает хорошим смешением соков, то при прикосновении к нему ничего подобного не обнаруживается в нем все элементы соразмерны, и нет ни нехватки тепла, какая бывает, например, при переохлаждении или у пожилых людей, ни чрезмерного жара, который, в свою очередь, свойственен тем, кто не в меру много трудится или просто часто проводит время на летнем солнцепеке. И, что гораздо важнее, теплота тела для этих людей не является тягостной или мучительной.
Для того чтобы моя мысль стала понятнее, возьмем, например, наши купальни. В них, как и в наших телах, бывает только один вид гармоничного смешения элементов, а дурные типы смешения многочисленны.
Иногда приходится мыться в очень холодной купальне, а иногда — в невыносимо нагретой. Но даже при умеренной температуре частенько мы все равно бранимся: мол, слишком много пара. Ведь каждому человеку известно: и вода, и воздух, и пар могут обладать хорошим смешением.
Так и камень, на который в наших купальнях выливают воду, имеет хорошее смешение, благодаря чему не бывает ни избытка тепла, ни излишнего холода, ни удушья или избытка влаги. Ведь как во влаге, воздухе и камне тепло оказывается соразмерным, таким же оно бывает и в паре, и когда пар, обладая хорошим смешением, наполняет купальню, все тотчас же делаются недовольными и что есть сил бранят такое купание, однако не называют его слишком горячим или слишком холодным. Если же происходит и это, то предъявляется двойное обвинение: все твердят, что купальня не только холодная, да еще и полна пара, или, наоборот, что все в пару и слишком уж горячо.
Вот что нам следует учитывать. И тем более не стоит пытаться ниспровергнуть чрезмерным мудрствованием, которое так любят демонстрировать некоторые, факты, давно всеми признанные неоспоримыми. Напротив, учитывая пример с банями, всякий раз, когда мы слышим, будто бы в одном живом существе достаточно тепла, а вот в другом — нет, необходимо обращаться исключительно к тем представлениям, которые свойственны всем людям, сохраняющим здравый смысл, и к которым все обращаются каждый день во многих случаях, в том числе и в бане, о чем шла речь выше.
Скажем, все знают, что бани бывают теплые и холодные. Также порой баня наполнена паром, или, напротив, в ней сухой и жесткий воздух. И у каждого вида имеется собственное название. Вдобавок бывают такие бани, в которых полно дыма, и, клянусь Зевсом, они тоже весьма разнообразны: одни — на дубовых бревнах, другие — на смоковничных, третьи — на оливковых, а ведь есть еще многие другие — по виду каждого дерева.
Однако сейчас нет никакой нужды говорить отдельно о каждом их виде. Довольно будет сказать, что порой воздух в купальнях бывает дымным, и при помощи этого определения нам удастся охватить все бани такого рода. Говоря так, мы не ругаем их за то, что в них слишком тепло или слишком холодно, а если такое случается, то ругаем сразу за две вещи и называем такую баню не просто слишком теплой, но еще и заполненной дымом.
Но оставим пока пример с банями и вспомним, как обстоят дела в наших собственных домах. Порой мы начинаем сердиться, что в комнатах слишком влажно, или, напротив, досадуем на холод или сильную жару. И разве не так же раздражаемся мы на воздух в сильный зной в летние месяцы? Ведь в это время наши жилища наполняются дымом, хотя иногда, как и в банях, на жару мы при этом не жалуемся.
Стало быть, порой воздух в доме — просто горячий, а порой — все еще и в дыму. Надо также отметить, что сам по себе горячий воздух не может быть причиной слез, зато в задымленном помещении человек непременно прослезится, даже если воздух там умеренно теплый.
Вывод очевиден: раз едкое тепло греет не больше, чем всякое другое, основное его отличие в чем-то еще. И в самом деле, когда мы стоим очень близко к большому, но не дымящему костру, огонь опаляет нас так сильно, что, кажется, подойди немного ближе — непременно обожжешься, но при этом ни у кого не щиплет глаза и не текут слезы, как при дыме.
Вот почему мне странно, если тот, кто понимает, в чем разница между пламенем и дымом, стоит только зайти речи о наших телах, вдруг отказывается понимать, что жар порой может быть подобен пламени, а порой — только щипать нас и докучать, словно дым.
Но, на мой взгляд, еще более странно, что не все согласны с тем, что дурные смешения в отношении тепла в телах живых существ бывают такими же, какие мы можем наблюдать в банях или наших домах. А ведь если мы говорим о помещениях, всем очевидно, что в задымленном доме воздух одного рода, а в просто нагретом — совершенно иного. И надо думать, в доме со множеством зажженных светильников или коптящим факелом воздух
