остатки литра (я уже почти не пил). Видя, что жизнь в глазах моих товарищей угасает, я сбегал в палатку и принес еще неполную поллитру «Олимпа», которую мы с Ларисой начали еще в первом квартале («…пьют евреи поллитровку на 14 персон»), после чего она полгода кисла в холодильнике.
Наконец ближе к 12 я решил идти спать в свою персональную палатку. Ребята продолжали колбаситься еще с час – искали у меня спирт, разводили его, пили, еще что-то искали. Потом я заснул.
Витя встал где-то в 4 утра. Я думал – на рыбалку, но ошибся. Часика через 2 встал и я. Подошел к их «палатке». К моему большому удивлению все три спальника, которые я им выделил, валялись у входа в палатку. Более того, они были даже не развернуты – в чехлах! Витя мне объяснил, что как он с Валерой попал в палатку он не помнит, но по-видимому градус в организмах был такой, что спальники просто не потребовались. Единственное, что ребята сделали для своего благоустройства – постелили на пол поперек палатки коврик из полипропилена – для «мягкости». Во время поселения ребята сбили переднюю стойку палатки, а ночью – и вторую, среднюю. Витя рассказывал, что среди ночи очень удивился, почувствовав, что укрыт чем-то плотным и ему тяжело дышать. Валеру ночью за высунутую из палатки голую ногу укусило неизвестное животное, наверное, выдра или лиса – счесала кусок кожи размером с 5-копеечную монету. После этого раненный Валера заполз в полуразрушенную палатку поглубже.
Самое удивительное, что утром, пошарив рукой на дне ящика я обнаружил чудом сохранившиеся две бутылки пива, хотя вечером мы были уверены, что выпито все пиво – иначе просто бы не легли спать. Это было мелкой радостью для ребят, но спасти их, естественно, не могло – ущерб организму был нанесен слишком серьезный. Как говорится – пивом душу не обманешь. Самое интересное, что этот ящик Витя проспорил мне и даже благородно требовал не брать его с собой на природу, а занести в дом. В результате я выпил из «своего» ящика, может быть три бутылки – все остальное по-братски разделили между собой Витя с Валерой.
Витя приготовил кастрюльку горячего супу из лисичек и овощей, но и это дело не поправило. Валера проспал полдня и выходил только к супу и пиву. На обед я приготовил лисички с белыми, а Витя напек перцев на костре. Уселись за стол. Тоска по алкоголю у ребят ощущалась почти физически. Я напомнил им, что вечером предупреждал и просил оставить на утро хотя бы флакон со спиртом, но мое предложение было с негодованием отвергнуто – выжрали все! Они понуро молчали – крыть было нечем. И тогда я пошел в машину и достал поллитровку российской водки, которую взял именно для такого случая.
Это был момент большого человеческого счастья. Лица ребят озарил внутренний свет и херувимы запели над их головами. Я предложил ее немного охладить, но ответ был простой и состоял из набора коротких энергичных слов с указанием точного адреса моего похода.
Наглая лиса.
В 2008 решили ехать на канал с Гросс-Васей. Подготовились солидно – упаковка пива (12 литров), примерно столько же водки, коньяк, чилийское вино, много провизии. Взяли также овощей и фруктов. Вася захватил с собой чудное устройство (печку) для приготовления плова на природе, конструкцию которого он подсмотрел у крымских татар и усовершенствовал. Устройство представляет собой ведро без дна, к широкой части которого приварено что-то вроде топки. Ведро ставится дном вверх и топкой к ветру, а сверху устанавливается котел с пловом, чаем и прочими супами. Энергия сгорающих дров в такой установке используется максимально – на нескольких небольших веточках можно закипятить кастрюльку с чаем.
Приехали, поставили палатки. Я свою установил за 5 минут, Вася с Витей возились около часа – читали инструкцию, изучали конструкцию палатки, что-то переделывали, но правильно установить так и не смогли.
Закусили чем бог послал под пивко. Начали собирать лодку. Насоса в ящике не оказалось и мы использую вся мощь нашего интеллекта и подручные средства принялись дуть. Дело шло туго и Витя порывался надуть плавсредство при помощи силы своих легких. Затем насос постепенно совершенствовался и где-то через 1,5 часа лодка была готова. Поплыли устанавливать сеть. Через час в районе сетки что-то плеснуло. Решили ехать проверять, хотя обычно давали постоять сети с полдня. К нашему огромному удивлению в сетке трепыхался большой линь и подлящик. Линя хватило на шикарную, очень насыщенную уху.
Вечером готовили плов на Васиной печке. На ней, как оказалось, можно было даже регулировать интенсивность огня. В общем плов получился, что надо! Сели к столу. Уже стемнело. И вдруг к нам откуда-то вышла лиса и, не обращая на нас внимания, начала вылизывать котелок, в котором мы мариновали мясо. Мы от такой наглости опупели. На угрожающие жесты с нашей стороны зверь не реагировал. Тогда я достал свой газовый пистолет и два раза выстрелил в животное. Лиса отбежала метров на 5 затем опять вернулась. И тут Витя, потеряв всякое терпение схватил топор и бросил его в лису. Только это произвело эффект на дикую тварь. Но этим дело не закончилось. Ночью, сквозь сон я слышал какое-то движение в лагере и судя по движению посуды – на столе. Выходить было лень и я все это проигнорировал. На утро выяснилось, что пропали: большая деревянная ложка, которой мы помешивали плов, металлическая миска и небольшая, но массивная сковородка. В результате радиальных поисков вокруг лагеря вначале, как самая тяжелая, была найдена вылизанная до блеска сковородка, затем миска, а вот ложки нам найти не удалось – видимо лиса затащила ее в нору.
От Шурдина до Немчича
или как я занимался горным туризмом
К горному туризму я отношусь плохо. То есть горы мне нравятся и ходить по горам я люблю, но без рюкзака. Как-то раз, по молодости, сдуру, я дал себя уговорить и пошел в спортивный поход из Алма-Аты на Иссык-Куль через Заилийский Алатау. В маршрутном автобусе, который вывез нас на стартовую позицию в предгорный поселок, мы ехали лежа между сидениями на полу – КСС тогда отлавливала все "дикие" группы и спускала вниз. В состав экспедиции входили: две девицы деликатного сложения, обучающиеся чему-то в Москве; высокий худосочный диссидент Саша Рокамболь, с трудом носивший свое высохшее тельце и почему-то
