Не смотря на свои замашки и привычки благородной лейдины, не смотря на высокое происхождение, от которого Маликанна легко отказалась и отмахнулась, выбрав свой путь, свою недостойную любовь и побег, женщина прекрасно жила в глуши. Одна. Спала на еловых лапах, покрытых своим же плащом. Пила ключевую воду из природного источника неподалеку, ела ягоды и плоды, найденные в лесу, как оказалось богатом на пищу, было бы только желание выжить. Особый дар женщины позволял ей с легкостью общаться с животным миром. Правда тот же дар и не позволял ей убивать обитателей леса. Потому что она их чувствовала и слышала и не могла убить. Впрочем, звери платили высокородной лейдине благодарностью, часто приводя ее к еде, подсказывая или же сами приносили еду, когда женщина чувствовала себя особо паршиво.
Так можно было жить. Это был единственный способ выжить. Исчезнуть. Просто пропасть без вести. Иначе отец найдет. И казнит.
Не смотря на чувство относительной безопасности Маликанна никогда не расслаблялась. Всегда была на чеку и ждала, что вдруг посреди лесной чащи распахнется зев портала, откуда выйдут отцовские рейкеры и если не казнят на месте, то точно потащат с собой для казни показательной, в назидание, так сказать другим.
Нет, лейдин Макиранн не был ни особо жесток, ни кровожаден. Детей своих если и не любил, как умеют любить смертные, то признавал и по-своему заботился. Ни в чем не ущемлял прав, даже будь его отпрыск бастардом. Но, чистоту расовой крови ценил превыше всего. Смертных… не признавал за равных. Хоть они и служили дому благородного лейдина и добивались даже успехов на службе, но равными, они никогда не могли стать в глазах ее отца.
- Потерпи малышка, - шептала Маликанна, прижимая ладонь к низу довольно большого уже, округлого живота. – Потерпи маленькая, - сквозь слезы просила она, до крови кусая губы и продолжая пробираться. Понимая, что напрасно, все равно бежит. Потому что не за себя боится. А за дитя, которое не доносила, которое не может, не успевает уже спасти.
Погоня загнала лейдину в болота, куда раньше она старалась не забираться без нужды, но откуда лесное зверье приносило вкусные кислые ягоды, пламенеющие, как слезы огненных ящериц на солнце. Они очень помогали справится с любыми недугами и оказались особо полезны для женщины на сносях, справляясь с тошнотой и слабостью.
- Мы выберемся, - размазывая по лицу горячие слезы отчаяния, она сделала еще рывок, преодолевая неглубокую торфяную топь. Впереди нее бежали маленькие пушистые грызуны, указывая дорогу, где можно пройти не боясь утонуть. – Выберемся! – поддерживает снизу живот, потому что малышка в ней росла крепкая и тяжелая. Характерная особа, вся в мать. И сейчас она нещадно тянула живот своей матери вниз, и просто зверски лупила по внутренностям, словно требуя прекратить эти скачки по пересеченной местности, лечь и дать им обеим отдых. Но останавливаться было нельзя. Где-то в стороне, за полосой чахлых кустов проносились тени ищеек, заставляя лейдину стиснув зубы снова пробираться сквозь топи.
Почувствовав болезненную грызню на своей руке, поморщилась, отрывая от себя злую пиявку, что решила попробовать благородной крови. И снова устремилась вслед за серыми зверьками, что юркими молниями прыгали с кочки на кочку, указывая куда идти.
- Еще немного, - тяжело вздохнула женщина, переваливаясь, через очередной топляк. – Тебя не получат, малышка. Не получат, - шипела уже от боли лейдина, спотыкаясь и вываливаясь на равнину. Топи закончились, а шум погони ушел левее.
Убежище раскрыто. След взят. Все вещи пропали. Вернуться в скит возможности нет. Куда идти? Как дальше скрываться? Выживать?
Злые отчаянные мысли роились в хорошенькой головке, увенчанной маленькими рожками. Дыхание становилось все тяжелее, а спазмы в животе все настойчивее и больнее, хоть и давали долгие передышки. Привалившись к сухому широкому дереву, Маликанна тоненько завыла, скручиваясь маленьким толстопузым калачиком. Идти дальше смысла нет. Силы оставили молодую женщину, что вот-вот собиралась разродиться. Ужаснее не придумаешь. Настолько беспомощной лейдина себя еще никогда не ощущала. Бери ее сейчас и делай, что хочешь. Хоть казни, хоть бей. Ноги не держат. Руки дрожат. А между ног будто выламываются кости наизнанку.
Не выдержав очередного приступа боли лейдина беспомощно завыла, вгрызаясь ногтями в землю и заставляя себя не кричать. Но видимо судьба у нее такая, разделить участь любимого, потому что ее накрыла тень, а рядом с лицом встали крупные мужские ботинки, не оставляя ей шансов. Нашли. Казнят. Ее маленькую, не успевшую родиться доченьку казнят прямо в материнской утробе.
От отчаяния и боли, лейдина больше не сдерживала ни слез, ни криков. Только извернулась на спину, инстинктивно расставляя ноги шире, потому что хоть небо пусть падает рядом, но пока ее мучения не прервет бескомпромиссный меч, она будет пытаться спасти свое дитя. Возможно… взглянув на беспомощный комочек новой жизни даже сердца отцовских рейкеров смогут дрогнуть и смягчиться? Нет, ей не простят предательства и грехопадения, не простят любви к смертному мужчине, но возможно… дитя они пощадят…?
«Не пощадят, - взвыла в мыслях тревожная сирена, не позволяющая надеяться»
Рядом раздался незнакомый говор, но сквозь пелену боли и страха, женщина почти перестала соображать, что вокруг нее происходит. Впрочем, как резко началась ее агония, так же резко и прекратилась, будто ребенок передумал на пару мгновений рождаться и успокоился, перестав лезть наружу. Маликанна перевела дыхание и открыла глаза, устало посмотрела на незнакомцев, что явно не принадлежали к ее расе.
«Смертные, - с каким-то даже облегчением подумала она, - не рейкеры…»
Но надежда не успела зародиться в ее душе, потому что буквально сразу сбоку раздался шум крушащихся кустов и показались франзаны. Свирепые твари – ищейки, походящие на ящероподобных волков, фырчали и чавкали, закапывая все вокруг своей ядовитой слюной. Не контролируя себя, лейдина засучила ногами, пытаясь отползти подальше, не понимая, почему смертные, что окружили ее не бегут. Почему не спасаются? Ведь это же… франзаны!
- Бегите! – едва найдя в себе силы, просипела она. – Ну же! Уходите! Вас порвут сейчас на куски!
Мужчины и девушки оглянулись на нее и удивленно, синхронно вскинули брови. А потом развернулись обратно в сторону тварей, которых судя по звукам настигали хозяева – рейкеры и так же дружно они все достали оружие. Кто – какое, но в стойку встали все. А нет, не все. Один все же отделился от своих товарищей и быстро приблизился к Маликанне, что уже чувствовала приближение следующей потуги. Смертный безбоязненно коснулся руки благородной лейдины и нащупал частоту ее кровотока на запястье. Что-то заговорил на непонятном языке, но то ли от боли и страха у женщины помутилось восприятие, то ли она плохо учила языки своего мира, но понять мужчину не могла. Зато могла взвыть, вцепившись в его кисть, как в последнюю соломинку утопающий. Вокруг сверкало и воняло незнакомой магией. Но осознать происходящие женщина уже не могла. Из нее утекали силы, вместе с открывшимся кровотечением. Все, что она могла сейчас осознавать, что не сможет произвести на свет дитя, которое любит всем сердцем, как не смогла уберечь и ее отца, вынужденная наблюдать за кровавой расправой над ним. Бессильные слезы заливали ее лицо, а чужая рука их вытирала, продолжая крепче держать ее саму за кисть, будто удерживая от последнего шага за грань отчаяния.
