— Ах, Жюльетта, у нее, оказывается, есть и жопка! Какаяу нее чудная попка, как приятно, наверное, прочистить этот восхитительныйпредмет и изувечить его…
При этом его язык погрузился в маленькое трепещущееотверстие, а я начала одной рукой вырывать шелковистые волоски, прикрывавшиевагину девочки, другой — щипать ее упругие груди. Через некоторое время Нуарсейпоставил ее на колени, заставил своих подручных целовать ее самые укромныеместа, прижал свое седалище к нежному девичьему лицу и приказал облизывать себеанус.
Такое неожиданное начало стало тяжким испытанием длястыдливости непорочного существа, но сильнее чувства стыда и отвращения былдикий ужас, который совершенно парализовал ее волю.
Воспитанная в духе скромности, усвоившая самые добронравныепринципы в своей обители, мадемуазель Донис оказалась в ужасном положении, ибольше всего нас забавляла жесточайшая борьба, которая происходила на нашихглазах между благопристойностью и ощущением безысходности.
— Прекрати свои вопли и не дергайся, — грубоприкрикнул на нее Нуарсей, — разве ты не знаешь, насколько трепетны иранимы чувства такого распутника, как я? Даже мелочь, самый маленький пустякможет спугнуть их, и все пойдет насмарку, все рухнет в один момент; пойми,дура, что самые лучшие прелести ничего для меня не значат, если неподкрепляются покорностью и повиновением.
Произнося свою тираду, злодей гладил и тискал восхитительныеягодицы этого ангельского создания своими мерзкими жестокими руками.
— Клянусь своим фаллосом, Жюльетта! Клянусь, что этамаленькая тварь будет страдать так, как не страдало еще ни одно живое существо.Взгляни на эти прелести, они так и взывают об ужасных истязаниях!
Потом он велел ей взять член Картуша и ласкать его,наслаждаясь тем, как самые невинные ручки в мире творят бесстыдство; беднаядевочка, не перестававшая лить слезы, делала это с неописуемым отвращением и стакой неловкостью, что Нуарсей велел одной из проституток преподать ей урок, абедняжку заставил униженно благодарить свою учительницу.
— Ей надо научиться обращаться с мужскимиатрибутами, — глубокомысленно заметил он, — ибо я намерен обречь еена крайнюю нищету, так что ей придется зарабатывать этим ремеслом на кусокхлеба.
Вслед за тем он велел ей облизывать влагалища проституток,потом сосать ему орган, а остальные били девочку по щекам при малейшем признакеотвращения.
— Очень хорошо, — сказал он наконец, — теперьпора перейти к радостям Гименея, а то мы слишком увлеклись соблазнамилюбви. — И бросив на Фонтанж испепеляющий взгляд, добавил: — Теперь можешьтрястись в ожидании момента, когда я снова займусь тобой.
Лаис и Теодора окружили Фаона, одновременно и мужа Нуарсея иего сына, в мгновение ока вызвали у него достаточную эрекцию и подвели юношу кНуарсею, который, наклонившись надо мной, выставил свой зад, и мои лесбиянкиввели туда копье его отпрыска. Я ласкала его снизу, а сам он облизывал анальноеотверстие то одной, то другой шлюхи. Скоро сыновний орган, напоминавший членмула, привел Нуарсея в восторг; распутник принялся изображать стоны, всхлипы иужимки невесты в момент дефлорации, чем вызвал небывалое оживление зрителей.Еще мгновение, и юноша извергнулся в отцовские потроха, с радостью принявшиеего семя. Когда ритуальный акт завершился, жених опустился на колени ипочтительно облобызал зад Нуарсея. После чего отошел в сторону, но возбужденныйпапаша жаждал продолжения, его ненасытный анус, казалось, вопил и требовал ксебе внимания. Тогда Картуш и Дерю начали по очереди содомировать его, а в этовремя наш злодей целовал ягодицы Лаис и Теодоры, к которым, по его признанию,он с самого начала почувствовал особое расположение. Я по-прежнему лежала подним и неустанно сосала ему фаллос.
— Теперь сыграем роль супруга, — объявил Нуарсейпосле того, как его головорезы совершили по два содомистских акта, — сженской обязанностью я, на мой взгляд, справился успешно.
К нему подвели Эфорба, младшего сына. Мне было довереноввести таран в брешь, и за три мощных толчка с дефлорацией было покончено.Нуарсей выдернул из окровавленного отверстия свое несгибаемое орудие ипотребовал подвести к нему Фонтанж.
— Жюльетта, — обратился он ко мне, — сделайодолжение, покусай куночку этой девчонки, пока я занимаюсь ее задницей. А чтобыее боль была еще сильнее, вы, Картуш и Дерю, возьмите ее руки и ножомпоковыряйте ноготки.
Все происходило в полном соответствии с его указаниями;Фонтанж, безмерно страдавшая Фонтанж, не могла понять, где боль быланевыносимее: в изувеченных пальцах, в искусанном до крови влагалище или впрямой кишке, которую долбил чудовищный мужской орган. Мне же кажется,наибольший урон причинила ей содомия; ее вопли, рыдания и стоны достиглипредела своих возможностей, и Нуарсей, чрезвычайно возбужденный всем этим,оказался на грани кризиса, поэтому благоразумно покинул пробитую брешь.
— Эй, Жюльетта! — заорал он. — Если бы тытолько знала, какой чудный зад у этой сучки, как мне сладостны ее страдания. Яхотел бы, чтобы все демоны ада пришли мне на помощь, и каждый придумал своюнеслыханную пытку.
Он перевернул жертву на спину; ее держали наши потаскухи, яраскрыла ее влагалище, и туда стремительно ворвался толстенный, твердый какжелезо член; в продолжение всего акта в ноздри несчастной совали горящую серу ирвали ей уши. Цветок невинности был сорван и растоптан, хлынула густая кровь,взбесившийся Нуарсей извлек свой окровавленный инструмент, схватил многохвостуюплеть с раскаленными на огне наконечниками и начал жесточайшую флагелляцию. Еготакже пороли две проститутки, он осыпал поцелуями задницы моих лесбиянок,которые умудрились принять удобную для распутника позу, я сосала ему орган ищекотала пальцами анус.
— Признайтесь, ведь нам здесь тепло и уютно, —сказал он через несколько минут, — а вот жуткий холод за окном подал мнезамечательную идею.
Мы вчетвером надели на себя теплые зимние вещи и вывелинагую Фонтанж за ворота. Перед замком был большой, облицованный мраморомбассейн, в ту пору покрытый льдом, на который вытолкнули девушку. Картуш иДерю, держа в руках тяжелые кнуты и пороховые ракеты-шутихи, стали по разныестороны бассейна возле самого его края, мы с Нуарсеем расположились чутьпоодаль, и я накрыла его член своей теплой ладонью. Девушку заставили кататьсяпо льду: когда она приближалась к кромке, ее подгоняли кнутом, когда онаудалялась, в нее бросали подожженные ракеты, и они с веселым трескомразрывались у нее под ногами. Мы долго любовались захватывающим зрелищем, абедняжка носилась по звенящему от мороза льду, смешно подпрыгивала, увертываясьот ракет, падала и снова вставала.
— Что такое?! — вскричал возмущенный Нуарсей,заметив, что совершая шестой круг, Фонтанж не претерпела никакого урона. —Что я вижу! Наша стерва блаженствует!
