Я окинула камеру взглядом. Через крошечное окошко в толстой каменной стене проникало немного света. Меня привезли сюда на рассвете, когда было еще темно. Значит, я проспала несколько часов.
Ощущение реальности медленно возвращалось ко мне. Вспомнились события прошедшего дня. Где теперь Лиам? Мертв он или жив? А Калум? Наверняка парня заперли в соседней камере… Как мне хотелось с ним поговорить! Узнать, что произошло. Однако мне оставалось только ждать неизбежной встречи с капитаном. Я смахнула слезу и соскользнула по стене на пол.
В камере стоял настолько сильный запах мочи и экскрементов, что было трудно дышать. На стенах я увидела множество надписей, оставленных ее прежними обитателями. Скорее всего, фамилии, даты и рисунки отчаявшиеся узники выцарапывали в камне пряжкой от ремня или металлической пуговицей.
Я провела дрожащими пальцами по влажной кладке. Господи, сколько несчастных было заточено в этих стенах до меня! Безнадежность, разочарование… Эти камни безмолвно рыдали, выплескивая страдания мужчин и женщин, помнили их крики и молитвы. Всхлипывая, я вытерла мокрые от слез щеки. «Джон Форбс – 1685». Мои мокрые пальцы пробежали по строчкам, которые уже невозможно было прочесть, – отпечаток безымянной жизни, медленно покинувшей тело. Отчаянная попытка остаться в памяти людей. Фамилия, судьба, начертанные дрожащей рукой. Многие надписи были высечены на стенах. «Малькольм Маккензи», «Рональд Макбрайд – 1671». Martyrium?[130]Сколько узников покинули эти стены живыми?
Мысли мои снова обратились к Лиаму. В такой вот камере он провел много дней. Пытался ли он высечь свою боль в камне в ожидании дня казни? У меня по спине пробежали мурашки.
В коридоре послышались шаги. Звякнули ключи: кто-то перебирал связку, подыскивая нужный. Наконец ключ вошел в замочную скважину и повернулся с ужасным металлическим скрежетом, эхом отозвавшимся от стен, которым довелось стать свидетелями стольких трагедий. В крошечную камеру вошел солдат в красной куртке, а следом за ним – еще один. Он склонился надо мной и поднес факел к моему лицу.
– Пойдете с нами, – сказал он и отошел, пропуская меня вперед.
Меня привели в пустую комнату, стены которой были обшиты деревянными панелями. В центре ее стоял письменный стол орехового дерева с разбросанными на нем бумагами. Кресла было только два. Одно стояло у стола и, судя по всему, предназначалось для хозяина кабинета, второе – чуть поодаль. В него я и села.
Чтобы убить время, я стала читать бумаги на столе. Запросы и заказы на оружие и припасы, на еду и обмундирование… Бумаги были в таком беспорядке, что некоторые из них наверняка покрывались пылью и плесенью, прежде чем их наконец находили и отправляли. Очевидно, у капитана было слишком много других занятий и он не успевал выполнять эту часть своих обязанностей. А может, он не любил возиться с бумагами.
Стоило мне подумать о хозяине кабинета, как он явился, что-то бормоча себе под нос. Судя по всему, настроение у него было отвратительное. Он запер дверь, обошел вокруг моего кресла и сел за свой стол.
Узнав меня, капитан Тернер громко хмыкнул. От удивления у него округлились глаза и открылся рот. Я же была охвачена неописуемым ужасом.
– Еще немного, и я решу, что вы преследуете меня, миссис Макдональд! – обратился он ко мне, расплываясь в улыбке.
– Это происходит не по моей воле, уверяю вас, – пробормотала я растерянно.
Он достал из ящика стола несколько гусиных перьев, выбрал одно, а остальные вернул на место.
– Лейтенант Кеннеди сказал, что вас зовут Мирна. Но я полагаю, что имя Кейтлин подходит вам намного лучше, – сказал он, вынимая из кармана ножик.
Нервно ерзая в кресле, я в полном молчании ждала продолжения. Время от времени поглядывая на меня, он стал затачивать перо. Поднес его к глазам, осмотрел кончик, потом аккуратно положил на стол и стал вычищать грязь из-под ногтей.
– И как мне теперь поступить с вами?
– Вы не имеете права удерживать меня, мы ничего не сделали…
– Это еще надо выяснить. Ваш муж нечист на руку, в этом я уверен. Тень от виселицы, как я вижу, не слишком его испугала. По-прежнему промышляет контрабандой?
– У вас нет доказательств! – возразила я.
– Это правда, – последовал спокойный ответ. – Но, на мое счастье, Кеннеди привез живым одного из банды Макдональда. Вот он-то нам все и расскажет.
– Но ведь он еще ребенок!
«Сохраняй хладнокровие, Кейтлин!» – мелькнуло у меня в голове.
– Где он? – спросила я.
– В камере.
– Отпустите его! Ему всего шестнадцать.
Капитан положил нож на стол, скрестил руки на груди и откинулся на спинку кресла.
– Хотите, чтобы парня отпустили? Что ж, можем обсудить условия сделки! – предложил он с издевкой в голосе. – Лорд Даннинг похвально отзывался о ваших талантах. А если мне тоже захочется в этом убедиться?
Я почувствовала, что краснею, и отвела взгляд.
– К несчастью для вашего юного друга, для меня неприемлемы такого вида сделки, – продолжил он и положил ладони на стол. – Мне приятно бывать у Даннинга. Признаюсь, у него отличные вина и хорошая кухарка. В остальном же… Даннинг – человек крайне корыстный и беспринципный. Я бы даже сказал, порочный. И я не одобряю поведение лорда и многие его поступки.
«Что ж, посмотрим!» – подумала я. Какое-то время капитан, прищурившись, смотрел на меня, потом чуть склонил голову набок и принялся постукивать пальцами по подлокотнику кресла. На губах его играла злая усмешка.
– Кстати, ему будет очень приятно узнать, что вы под моей охраной.
– Но вы же не станете… – пробормотала я, бледнея от страха.
– С этим я могу не спешить. Я хочу добраться до Макдональда, а раз вы у меня, значит, он сам явится ко мне. Не сомневаюсь, что он сейчас вас разыскивает. Трупы двух своих незадачливых товарищей он наверняка уже обнаружил. Кеннеди, конечно, слишком скор на расправу, но он хороший солдат, и я закрываю глаза на некоторые его шалости.
Его большие орехово-карие глаза внимательно смотрели на меня в ожидании эмоционального отклика, но ценой невероятного усилия я сумела сохранить невозмутимость.
– Ваш супруг обкрадывает короля, лишая его части своих доходов.
– У своего короля он ничего не крадет, – сочла нужным уточнить я.
– Его король – это Вильгельм Оранский! Или Макдональд рискнет нарушить клятву верности, подписанную главой клана?
Я не ответила и уставилась на костяную чернильницу прямо перед собой. Тернер вздохнул, встал и покачал головой.
– Проклятые якобиты! – буркнул он. – Готовы на все ради короля-паписта, лишенного короны!
– Одни ради своего короля воруют, другие – убивают!
