стоит ли вообще её рассказывать. Да и как такое вообще сказать?
— Опять очередные проблемы? — вздохнул он и крепче меня прижал.
Я положила ладони на его руки и покачала головой.
— Наоборот, — чуть помедлив, легонько улыбнулась я, — теперь всё точно будет хорошо.
Мы смотрели на рассвет, а я пыталась осознать произошедшее. Я лишилась семьи, умерла, а потом воскресла. Меня столько раз пытались убить, что я не поняла, как вообще выжила. С трудом обретя хоть какое-то подобие жизни, я обрела любимого. И столько дралась за то, чтобы его не потерять. Мы прошли через ужас и боль. Я видела и чувствовала его окончательную смерть, и смогла изменить это. Но теперь, стоя тут на балконе и встречая рассвет, я не надеялась, что всё будет хорошо, не надеялась, что враги отстанут, и не надеялась, что теперь мы сможем спокойно жить. Теперь я это точно знала.
Эпилог
Дождь барабанил о стёкла так громко, что почти заглушал собственные мысли. Он лил уже неделю, день за днём усиливаясь, а тяжелые тучи погружали во мрак всё поместье, будто возвещая о скором трауре.
Маркус помотал головой. Он не должен так думать, но болезненные мысли раз за разом возвращались и отравляли изнутри. Глупо было надеяться, что уникальное венчание и сложное воскрешение никак не отразятся на ней. Никто не знал, что будет, и долго всё действительно было хорошо, но вот прошло два года, и Амелии начало становиться хуже. Она слабела, ей энергетика мерцала, словно готовая разрушиться, магия сбоила, и периодически она не могла воспроизвести даже простое заклинание. И тогда уже стоило бы забить тревогу, может, найти некромантов, но сделать хоть что-то, но она просила не нервничать и убеждала, что с ней всё хорошо. Потом она перестала усваивать кровь, а потом и вставать с постели. Что, если её скоро не станет? А он просто сидит и чего-то ждёт, словно жрица выйдет и скажет, что всё хорошо…
Нужно срочно идти к ней.
Но не успел Маркус вскочить с дивана, как Алистер с силой усадил его обратно. Вампир тут же оскалился, а вокруг замерцала тьма.
— Сиди тут и не дёргайся, — жестко сказал Алистер, не обратив никакого внимания на опасность, — пусть жрица её спокойно осмотрит. Не мешай. Амелии и так плохо, а своими нервами ты сделаешь ей только хуже.
— Я должен быть с ней, — огрызнулся Маркус, но Алистер и бровью не повёл.
— Будешь. Дай жрице выполнить свою работу. Если она не так потрогает Амелию или косо посмотрит, а ты со своими нервами её убьёшь, кому ты этим сделаешь лучше?
Маркус шумно выдохнул и отвернул голову к окну. Алистер ещё некоторое время стоял и смотрел на него сверху вниз, а потом сел на соседний диван рядом с Ирмис, и они мрачно переглянулись. Ирмис выглядела поникшей, и то и дело дёргалась на каждый звук, но так и не проронила ни слова.
Маркус неподвижно сидел и смотрел в окно на мокрый сад, превратившийся в одну большую лужу. Даже фонари не горели, он не хотел их зажигать. Теперь всё казалось каким-то мёртвым и не имеющим значения. Амелия ещё жива, но он ощущал, как пустота внутри подкрадывается и только и ждёт, когда сможет пожрать его душу.
Казалось, уже прошла вечность с тех пор, как жрица явилась. Маркус как смог заблокировал связь, чтобы не мешать Амелии своими переживаниями, но на самом деле он просто боялся понять по её эмоциям, что надежды больше нет.
Спустя какое-то время на лестнице послышались шаги. Маркус вскочил и рванул туда, чуть не сбив жрицу с ног.
— Что с ней? — прорычал вампир и уставился на женщину безумными глазами, даже не пытаясь скрывать свой страх.
— Пусть она сама скажет, я не имею…
Маркус даже не дослушал. Молнией влетев на последний этаж, он в нерешительности застыл около комнаты. Сделав глубокий вдох и пытаясь унять дрожь в руках, он осторожно открыл дверь и вошёл.
Амелия лежала в кровати, такая бледная и хрупкая… На фоне темных простыней и подушек она казалась привидением. Маркус застыл, на секунду подумав, что она уже не дышит, но она открыла глаза и легонько улыбнулась.
— Иди сюда, — тихо сказала она и поманила к себе.
Вампир улёгся в кровать и осторожно взял её за руку. Он хотел обнять избранницу, но опасался причинить вред хрупкому телу. Она сжала его ладонь холодными ослабевшими пальцами, а потом положила голову Маркусу на плечо. Некоторое время они так и лежали в молчании. Он не смог спросить, что сказала жрица, просто не решился, слишком боялся услышать ответ.
— Всё хорошо, — сказала Амелия слабым голосом.
Она так поверхностно дышала и еле могла держать глаза открытыми, что её слова лишь усиливали разрастающуюся внутри тьму.
— Не успокаивай меня, — его голос прозвучал грубее, чем он хотел, но сдерживаться получалось всё хуже, — скажи как есть.
— Как есть… — прошептала она и легонько вздохнула, — дела действительно не очень. Разница наших сил слишком огромная, жрица думает, что это меня разрушает…
Она на некоторое время замолчала, длинные фразы давались ей с трудом. Но Маркус уже услышал достаточно. Он гонялся за огромной мощью, чтобы защитить Амелию, а теперь эти же силы её и убивают…
— Поэтому ты должен нам помочь, — добавила она.
— Нам? Кому нам?
Амелия сжала руку Маркуса и потянула вниз, а потом положила себе на живот.
— Нам, — сказала она, подняла голову и снова легонько улыбнулась. Её щёки немного порозовели.
Маркус застыл, пытаясь переварить услышанное, но мысли как назло не хотели слушаться и собираться в какие-то внятные ответы.
— Ты не… ты не умираешь? — он никогда в жизни не плакал, но готов был поклясться, что уже близок к этом.
— Ну, сейчас это кажется спорным, — вздохнула она и попыталась сесть, но у неё ничего не получилось, — жрица полагает, что мне нужна твоя кровь и подпитка энергией, и тогда всё наладится, и силы вернутся. Одна я не справляюсь, потому что… ну… ребенок сильнее меня и…
Договорить она не успела. Маркус так крепко прижал Амелию к себе, что она ойкнула, но потом кое-как обняла его слабыми руками в ответ.
— Я думал, что теряю тебя, — глухо скала он ей в волосы, пытаясь справиться с паникой, которая так глубоко вгрызлась в душу, что не хотела отпускать.
— Я знаю, любимый, — она погладила вампира по голове, ощущая, что барьер спал, и в неё хлынули его эмоции, такие тёмные и
