вниз.
И началась кошмарная резня.
Исцарапанная, покусанная и потрепанная Пятерка добралась до задней части огромного черного экипажа. Лурма Спилибус пошарила в поисках засова, запиравшего крышку багажника, и наконец нашла его. Подергав засов, она повернулась к Плаксе, устремив на нее косой взгляд:
— Заперто!
— Тогда вскрой его, и побыстрее!
Пока Лурма трудилась, Барунко и Симон отгоняли охваченных паникой горожан, большинство из которых, похоже, пребывали в странном экстазе, лишившись способности здраво рассуждать. Ле Грутт отпугивал народ своей перекошенной челюстью, а Мортари тыкал в свою распухшую голову осколком стекла, брызжа гноем на любого, кто оказывался поблизости.
— Заклинило! — крикнула Лурма. — И я сломала отмычку!
Взревев, будто медведь, Барунко отошел на шаг, развернулся и рывком оторвал крышку. Плакса заглянула внутрь.
— Вы не поверите! — прошептала она. — Тут полно золотых монет, драгоценных камней, изумрудов, свитков шелка и…
— Вперед! — крикнула Лурма, забираясь в багажник.
Остальные поспешно последовали за ней. Когда Барунко последним втиснулся в узкое пространство, крышка захлопнулась, оставив их в полной темноте.
Плакса напрягла слух, но услышала лишь хриплое дыхание и шорох монет под ногами.
— Все здесь? — спросила она. — Посчитайтесь!
— Я! — сказал Мортари.
— Ы! — сказал Ле Грутт.
— Я тут, — сказал Барунко.
— Я тоже, — прошипела Лурма Спилибус.
— Значит, все на месте! — заключила Плакса Хват. — Вся Пятерка!
— Нет, — возразил Симон, — вы забыли про меня!
— Что? Погоди… так мы что, в самом деле Шестерка?
— Ты неверно посчитала, — сказал Барунко, — хотя ты права. В смысле, вместе с Симоном нас шестеро, но только если считать тебя, Плакса. Или, в моем случае, меня.
— С чего бы вдруг не считать меня? — удивилась Плакса. — Или тебя? Так или иначе, пока Симон не подал голос, я насчитала пятерых, так что мы точно Шестерка!
— Если только, — заметил Мортари, — с нами нет кого-то еще!
Плакса Хват напряглась:
— Боги, мы не одни!
— Нет, — сказал Мортари. — Здесь я, Ле Грутт, Лурма и…
— Не могу найти ту клятую крышку, — объявил Барунко. — Клянусь, она была прямо у меня за спиной!
— Всем разделиться и искать крышку, — велела Плакса.
— Всем? — спросил Мортари.
— Всем!
— Даже тому, кто прячется тут вместе с нами?
— Да, — ответила Плакса, борясь с паникой; она не любила замкнутых пространств. — И ему тоже!
— Значит, — произнес Мортари, — мы на самом деле Семерка!
— Нет, нас шестеро, — возразила Плакса, которую пока не убедил аргумент Барунко.
— Одиннадцать человек, — сказала Лурма Спилибус.
— Семеро, — произнес незнакомый голос.
По пустым коридорам и через разграбленные комнаты с пятнами крови на полу Шарториал Инфеланс наконец привела их к двустворчатым дверям, за которыми находился тронный зал.
Негемотанаи начали проверять оружие, ремни и застежки.
— Поэт сбежал, — сказал Крошка.
— Я не удивлен, — проворчал Стек Маринд. — Остается лишь надеяться, что действие снадобья, которое добавило ему ума, скоро закончится.
— Почему? — спросил Тульгорд Виз, разглядывая подобранный меч.
— Некто достаточно сообразительный наверняка сумеет спастись в эту кошмарную ночь, — ответил Стек. — Но глупец наподобие Борза Нервена, вероятнее всего, погибнет, причем самой ужасной смертью.
— Ты крайне жесток, — заметил Тульгорд Виз.
Стек Маринд пожал плечами:
— Уверен, эту ночь он переживет. Но что потом? Какая польза от творца с острым взглядом и не менее острым языком, умеющего говорить правду? Он может стать символом бунта, центром притяжения для лишенных права голоса революционеров, сентиментальным любимцем льстивых поклонников, прихлебателей и прочих негодяев.
Он замолчал, увидев, что все уставились на него. Крошка хмурился. Мошка сверкал своим демоническим глазом, Блоха широко улыбался, Тульгорд Виз взирал на Маринда с задумчивостью, а Шарториал Инфеланс — с обожанием.
— Когда-то у меня было желание стать творцом эпосов, — продолжал Стек, внезапно почувствовав себя неуютно. — Говорят ведь, будто в каждом из нас есть основа для эпоса. Все сводится к тому, чтобы его записать, и лишь немногие счастливчики находят для этого время, свободное от зарабатывания на жизнь, светского общения и мечтаний о несбыточном. — Поморщившись, Маринд уставился в стену. — Впрочем, вряд ли это так уж сложно, — пробормотал он. — Взгляните хотя бы на Борза Нервена, во имя Худа! — Нахмурившись, он покачал головой и подобрал свой арбалет. — Ладно, забудем про все это дерьмо. Пришла пора убить некромантов!
Шарториал Инфеланс бросилась Стеку на шею.
— Я знала! — воскликнула она, осыпая его лицо влажными поцелуями. — Ты вполне мог бы стать Величайшим Творцом Столетия! Нисколько не сомневаюсь!
— Крошку тошнит.
Ругаясь себе под нос, Тульгорд Виз шагнул вперед и пинком распахнул двустворчатые двери тронного зала.
Одна из створок с хрустом обо что-то ударилась. Послышались приглушенные ругательства, а мгновение спустя в дверях появился огромный демон, облаченный в густые меха, промасленную кольчугу, железные обручи и прочие подобные украшения. Он зажимал нос, из которого лилась кровь.
— Сволочь! — простонал демон; в его сверкающих глазах стояли слезы.
— Отойди, если тебе жизнь дорога! — взревел Тульгорд Виз.
Моргая, демон отошел в сторону, а затем, когда негемотанаи ворвались в зал, сообщил:
— Если вы явились за Бошеленом и Корбалом Брошем, то уже слишком поздно.
— Только не это! — вскрикнул Тульгорд Виз.
— Смотрите-ка! — рассмеялся Крошка. — Крошка видит трон, который можно занять, ха-ха-ха!
— Даже не думай, — сказал демон. — Я пробовал. Без толку.
Крошка хмуро взглянул на чудовище:
— Ты не знаешь Крошку Певуна.
— Верно, не знаю. А кто это?
— Вот Крошка Певун, — объявил Крошка, ударяя себя в грудь. — Высший маг! Д’иверс! Король города Побора в Стратеме! Предводитель негемотанаев! А теперь еще и король Фаррога, ха!
— Предводитель негемотанаев? — фыркнул Тульгорд Виз. — Я не собираюсь подчиняться твоим приказам, безмозглый болван!
Демон показал на трон:
— Нас всех провели. Бошелен оставил наследника, и горе тому глупцу, кто осмелится бросить ему вызов!
Крошка, прищурившись, взглянул на трон:
— Но Крошка никого не видит!
— Тогда подойди ближе, — усмехнулся демон.
Крошка осторожно шагнул вперед, вслушиваясь в каждый звук, слева или справа, реальный или воображаемый. В какой-то момент он обернулся, и Блоха, улыбнувшись, помахал брату рукой.
В шести шагах от трона Певун остановился и медленно выпрямился.
— Я вижу мышь на подушке! — Крошка снова посмотрел на демона. — Ха-ха-ха! Ха!
— Это мышь-демон, — пояснил гигант. — Воистину, берегись чувства юмора Бошелена. Соль каждой его шутки состоит в потоках крови, выпущенных кишках и ужасной смерти! — Он пренебрежительно махнул рукой. — По крайней мере, я вас предупредил. Да, кстати, скоро этот город
