Книга Дневник - Генри Хопоу

Настю от Лизы отличал только один элемент — зонт над головой. Содержимое рюкзака не должно было промокнуть.

Как и всегда, они встретились у кофейни, только в этот, первый и последний раз, Лиза пришла вовремя. Времени для опоздания у нее попросту не было. Его не было у обеих.

Они уже проводили взглядом знакомый им черный автомобиль и сексуального водителя внутри, которому обе так вожделенно мечтали отдаться… Одна — дать, другая — взять.

Они не пили кофе. Не курили. Они даже не общались — в этот день было не до болтовни, да и болтать им особо было не о чем. Они просто шли по обезлюженным улицам Слобурга, боясь не успеть.

29

— Как я уже говорил, — начал Авария, замедлив шаг у «Тру Стори», — на первом этаже находится кухня. Через нее можно выйти на задний двор. Туда выходят покурить повара. Но задний двор по своей сути задним двором не является. Он — асфальтированная площадка небольшой промзоны.

Охранник, скучающий за стеклянной дверью, странно посмотрел на Аварию. Нет, он не узнал в нем недавно знакомого организатора и ведущего праздников в синем костюме с зализанными назад волосами и привлекательной внешностью. Он лишь подумал, каким же кретином надо быть, чтобы в такую непогоду выйти на улицу и вот так вот просто пройти мимо заведения, в котором можно укрыться и согреться.

— Там, в промзоне, еще есть швейное ателье, магазин штор и тканей и, по-моему, багетная мастерская, — подтвердила Вика. — Была там пару раз, когда… — Она дотронулась до Кейси, охраняющей пистолет. Авария снова плюнул. Сморкнулся. «Илья заметил?» — спросила она себя.

— Верно. Там и мебельный цех есть, и вещевой склад. Чего только нет — люди пытаются крутиться по-разному. И это очень даже хорошо: сутки напролет площадку как парковку занимают десятки единиц грузового транспорта: от курьерских легковушек до большегрузов дальнобойщиков. Именно там завтра утром я и припаркую арендованный фургон. Оставлю его до субботы — до выпускного.

— Не боишься, что сторож может заподозрить новую машину? — спросил Илья.

— Нет, не боюсь. Там нет сторожа. Чего я боюсь, так это угона, но он на грани фантастики.

Илья почесал затылок.

— Он хоть не розовый, фургон этот?

— Обычный белый фургон. Таких тысячи, — ответил ему Авария.

— И мы целый день должны просидеть в этом обычном белом фургоне? — запереживала Вика. — А если станет душно, захочется в туалет или еще чего?

— Не целый день — несколько часов, — поправил Авария. — И сидеть придется не в полдень, а вечером, ближе к ночи. Душно точно не будет. На крайний случай: в фургоне есть кондиционер. И то он только для груза, вдруг ему станет жарко, — улыбнулся Авария.

«Тру Стори» давно как остался позади, поэтому в конце квартала они перешли дорогу и вернулись к нему по противоположной стороне. Встали под крышу остановки, расположенной чуть искоса от заведения, и продолжили наблюдение до приезда автобуса. На нем они собирались вернуться к бункеру — пешком идти не хотелось, да и вряд ли пустой, без пассажиров, автобус с одним лишь водителем и одним кондуктором внутри вызовет опасность. Судя по расписанию, прибыть он должен был через двадцать три минуты, но, зная пунктуальность общественного транспорта в такую погоду, Авария ставил на то, что в лучшем случае им удастся зайти в салон минут так через сорок-сорок пять.

— Хорошо. Значит, отмашки мы будем ждать в благоприятных для нашего дела условиях, — со вздохом произнесла Вика, наблюдая за «отцом» семейства. Он уже во всю швыркал носом — то же самое происходило когда-то с Витей. Вика надеялась, что Авария сможет совладать с собой хотя бы до конца их совместной кампании. Для себя она уже четко решила, четко и бесповоротно: не задумываясь нажмет на курок, обезопасив себя и Илью, обезопасив и Аварию… от мучений. Если надо — значит надо.

— Кстати, об отмашке… — опомнился Авария, — общаться по СМС мы не будем: слишком долго, и не факт, что сообщение вообще до вас дойдет. Не факт, что я вообще смогу хоть что-нибудь отправить.

— Тогда как быть?

— Лучше постоянной связи ничего быть не может. Всю часть выпускного, что отводится для меня, мы будем на телефоне. Точнее, вы будете слушать то, что происходит, и ждать моей команды. Телефон я положу во внутренний карман, так его не будет заметно, а на петличный микрофон ведущего никто не обратит внимания. У ведущего же должен быть микрофон? Ну и пусть, что один уже есть в руке.

— Неплохая идея, — оживился Илья. — А кодовое слово?

— Кодовое слово? — задумался Авария и так и не нашелся с ответом.

По Краснознаменской, пересекая Алую, в паре десятков метров от автобусной остановки и в таком же расстоянии от «Тру Стори», пронесся тот же самый черный автомобиль, только теперь правая его сторона (единственная, которую можно было увидеть с их ракурса) была раскурочена. Металл словно вспороло. Виднелись внутренние конструкции дверей.

Игорь создал еще одного инвалида: на Проезжей сшиб старика на мотоцикле с коляской, движущегося навстречу. Старик успел вывернуть руль, коляска врезалась в правую фару автомобиля. От удара в бампер колесо мгновенно вырвало. Ржавая ступица прорезала двери. Мотоцикл закрутило по дороге, как пластиковую игрушку, спущенную по ступеням. Старый мотоциклист вылетел из-за руля. Моментальные переломы ног, рук, ребер и шеи, но не моментальная смерть. Старый умер через восемь месяцев после аварии в возрасте шестидесяти девяти лет, не дожив день до юбилея.

Это была проверка автомобиля на прочность.

— Все-таки он ищет нас! Он ведет охоту! — завизжала Вика. Если Авария успел заметить только раскуроченный металл, то она — еще и водителя. Тот пялился на нее через запотевшее стекло… и улыбался. Улыбался и Смайл на его ноге.

Только Илья ничего не видел. Он только слышал рев мотора, появившийся из ниоткуда и пропавший в никуда.

— Убираемся! — закричал он и замельтешил по остановке.

Компашка словила общий ступор. Они вдруг вместе поняли, что их намеченный на субботу план с конской дозой снотворного в пищу и напитки Игоря, с выносом его через черный ход кухни, пока три поваренка и несколько официантов кланяются на сцене третьего этажа перед гостями, в фургон, с операцией по удалению тату, с тремя литрами крови и с «Бог знает, что еще может помочь», начинает испаряться, так и не успев начаться. Они усердно планировали свою миссию по спасению Игоря от злой прагмы на его ноге, захватившей его разум, и, казалось, были готовы к любым отклонениям от