— Не волнуйся, Адель защитит нас от агатонских ищеек.
Ева рассмеялась и устало потерла лицо.
— Никто нас не защитит. К тому же, мне нужно на Агатон, поговорить с отцом. Как теперь прикажешь это делать? Все его каналы прослушиваются!
— Полетели со мной! Новое лицо, личность, все на высшем уровне. На Кидонии тебя никто не найдет!
— Нет, я не могу. Агатон — мой дом, и мои люди в опасности из-за… — она бросила короткий взгляд на Розали. — Лети и предупреди свою королеву. А я попробую предупредить канцлера. Уж как-нибудь выкручусь.
— Ну и кто из нас сумасшедший? — Ивар снова направил пистолет на Еву. Розали в нерешительности замерла, не представляя, что он собирается делать. Ее тоже убьет, что ли? — Кто тебя послушает после такого?
— Вот и правда, кто послушает после такого?! — Эсора не удивилась и не испугалась. Она указала на колонну, Ивар спустил курок, и та взорвалась осколками древнего камня. Розали вздрогнула.
— Сколько тебе надо? — спросил де Карма и выстрелил во вторую.
— Минуты три.
— Засекай.
Розали услышала шаги армейских ботинок в коридоре. Им потребовалась целая минута, чтобы добраться сюда — чертовски долго для охраны высокопоставленных особ.
Ева рванула прочь, а Ивар открыл беспорядочный огонь во все стороны, словно собирался уничтожить как можно больше красивых произведений искусства. Статуи взрывались под его шнеками, вазы с цветами превращались в мешанину зеленого хлама, а витражи в окнах рассыпались цветной крошкой.
Когда агатонка скрылась, а звон падающего на каменный пол мусора утих, Ивар кивнул Розе.
— Ударь меня в лицо, разбей нос.
— Что?!
— Нужно сделать вид, что Ева ушла с боем. Быстро!
Ивар едва не потерял сознание. Розали не привыкла бить кого-то просто ради красивого шрама, поэтому еле сдержалась, чтобы не отправить его на тот свет. Удобно устроившись на каменном полу, мужчина прождал секунд сорок, пока вооруженные люди заполнили помещение.
— Все нормально, — сказал де Карма хриплым голосом. Тонкие струйки крови текли из его ноздрей на щеки и шею, украшая древний пол новым орнаментом. Сам он, кажется, боролся с сотрясением мозга.
— Что случилось? — спросил один из бойцов, помогая де Карме встать.
— Поссорился с агатонцами, — как можно спокойнее ответил Ивар.
— Всех уложили? — спросил офицер без малейшего удивления на лице.
— Нет, одна ушла, — Ивар указал на дверь, противоположную той, в которую убежала Эсора. Боец без колебаний приказал своим людям отправиться за ней.
— Их точно только трое? — поинтересовался он.
— Точно.
— Не покидайте пока помещение, — потребовал офицер и отдал знак остальным солдатам рассредоточиться.
— Что теперь будет? — шепотом спросила Розали.
— Ничего, — пожал плечами Ивар. — Первое время точно.
— А потом?
— А потом канцлер попытается добраться до меня. И сделает это, скорее всего, не напрямую, а через подставные обвинения и ордер на арест в ГБ.
— ГБ?
— Галактическая Безопасность. Международная полиция, проще говоря, — де Карма с помощью Розали забрался на высокий подоконник и откинулся на стекло. Из носа у него снова побежала струйка крови.
— Он все-таки узнает, что это ты сделал?
— Конечно, он же неглупый человек. Да и, вероятно, Эсора об этом расскажет.
— Но почему?! Я думала, вы друзья…
— В СБК умеют убеждать, — Ивар усмехнулся, словно говорил с ребенком. — А друзья… да, у нас много общего, но методы явно разные.
— А когда ты сказал, что «спас ее, чтобы она спасла нас» …
— То говорил про тебя, — признался кидонианец. — Я искренне верю, что ты и есть наш ключ к спасению.
Розали проморгалась.
— В каком смысле? От чего?
— От нас, конечно же. И от того, что грядет. Мы оказались в центре непонятного безумия, и я уверен, что ты здесь неспроста.
— Но я-то что могу сделать?
— Начнем с твоего отца, а там посмотрим. Чего греха таить, будем импровизировать.
— Не думаю, что я «ключ», — усмехнулась Розали. Ей идея спасения людей от самих себя показалась смехотворной. Вряд ли пришелец из другой галактики может отучить Homo Sapiens убивать друг друга ради денег и веселья.
— О, поверь, у меня есть несколько идей. Это звучит глупо и пафосно, но у нас нет выбора: чтобы закончить все это, — Ивар обвел рукой окружающее пространство. — Все эти тысячи лет бесконечной борьбы ни за что, потребуется нечто большее, чем хорошая идея или могучая полиция. Нужно изменить наше сознание.
— Ты хочешь… поменять сознание людей? Насильно?!
— Я не собираюсь ничей мозг насиловать. Хочу предложить людям альтернативу. Найти ее сначала, конечно, а потом предложить. Представь, что мы можем получить от контакта с другой расой разумных существ, столь могучей, что они создают себе любые тела по желанию. Кто знает, вдруг они могут путешествовать по вселенной в мгновение ока или даже во времени?
Розали прыснула.
— Путешествовать во времени невозможно, это каждый школьник знает. Только вперед, если пролететь слишком близко от черной дыры.
— Розали, — строго сказал Ивар. — Это просто пример. Я не хочу выглядеть дураком в твоих глазах. Просто мечтаю о чем-то большем для всех нас, чем эти бесконечные конфликты, грызня за бесполезные космические камни. Ресурсы, власть, планеты: кому все это нужно, если можно быть практически бессмертным?
Ивар бросил на нее недвусмысленный взгляд.
— Не думаю, что отец согласится всех людей сделать такими, как я.
Роза поймала себя на мысли, что говорит о нем так, словно знает, кто он и что из себя представляет.
— Да, в моем плане еще есть над чем поработать. Так или иначе, нельзя допустить, чтобы ты попала в руки какого-нибудь правительства, которое сделает из твоей ДНК сыворотку для суперсолдат. Это будет страшнее всего.
Гэри и Адам появились спустя полчаса. Во время перестрелки они пили шампанское на скорость с айлирэнскими дипломатами: после первого выстрела охрана утащила их из дворца вместе с высокопоставленной публикой.
— Слава богу, что ты не додумался проложить себе путь кулаками, как в прошлый раз, — заметил Ивар, когда Гэри закончил с оправданиями.
— Конечно, ты же сам приказал не встревать в передряги.
— В прошлый раз? — уточнила Розали.
— Мы как-то были в казино на Новой Гаване, и один молодчик попытался ограбить заведение… — начал Гэри и бросил неуверенный взгляд на Ивара. Тот замотал головой. — В общем, я плохой человек.
