и Агата будут свидетельницами.
Льюис кивнул, но внезапно нахмурился.
— Все это конечно прекрасно, но я прилетел за другим. Где циркачка? Она должна ответить, откуда взяла целый сундук проклятого серебра и зачем раздавала его людям.
* * *
В соседней комнате никого не было. Сюзанна удивленно оглянулась.
— Келли? Где ты?
Ей никто не ответил.
Агата бросилась к раскрытому окну.
— Она опять сбежала! Ничего она не невиновная, точно преступница!
Льюис молчал.
Джек торопливо осмотрел комнату и неожиданно сообразил. Подскочил к изящной тумбочке из светлого дерева и распахнул приоткрытую дверцу.
Келли оказалась внутри.
— Ты зачем туда залезла?
— Я передумала, — глухо ответила она, — я не хочу говорить с этим страшным типом. Он меня точно убьет.
— Не убьет, вылезай.
— Не вылезу.
— Это и есть колдунья Каллисто? — растерялся Льюис, заглядывая в тумбочку.
— Келли — цирковая фокусница и гимнастка. Образ колдуньи фальшивый. Кстати, она никого тебе не напоминает?
— Джек, я вижу ее плечо, ногу и часть корпуса. Я не могу тебе сказать, на кого она похожа.
— На нас с тобой. Ты прятался от меня в замке, я от тебя — за городом, — продолжил свою мысль Джек, — а Келли прячется от нас обоих по тумбочкам. Ты ее здорово напугал. Разве так ведут себя злые ведьмы, проклинающие людей?
— Тогда откуда она взяла двести с лишним проклятых предметов?
— Мне их отдали, — так же глухо ответила Келли и замолчала.
Похоже, она лицом упиралась в какую-то часть своего тела, и беседовать ей было неудобно.
— Кто?
— Не знаю.
Льюис тяжело вздохнул.
— Пожалуйста, вылезайте.
— Не вылезу. Мне сказали, что ты — злой колдун и будешь надо мной измываться, а потом убьешь. Черта с два вы меня отсюда вытащите! Я жить хочу!
Льюис окаменел. Его лицо медленно залилось краской стыда.
Джек подавил смех.
— Неловко, когда тебя боятся, да? Как будто ты какой-то кровавый злодей и, дай тебе волю, пойдешь убивать направо и налево.
— Это не смешно!
— Еще как смешно! Ты прячешь от меня Воронов с теми же самыми мыслями!
Льюис раздраженно вздохнул и потер лицо руками.
— Может, подожжем тумбочку? — неуверенно предложила Агата. — Тогда она точно вылезет.
— Ты что, Келли пострадает! — возмутилась Сюзанна.
— А я почему-то представил, как мы устраиваем пожар на весь дом и с криками ужаса бегаем вокруг, — заметил Джек, — наместник точно не обрадуется таким гостям. И больше нас не впустит.
Льюис присел рядом с тумбочкой.
— Госпожа Келли, я приношу вам свои глубочайшие извинения, — виновато произнес он, — я послал своих Воронов похитить вас и велел не стеснятся в методах. Это было ужасным поступком с моей стороны. Простите меня. Но я не собирался вас убивать. Клянусь. Я лишь хотел узнать, откуда взялись проклятые вещи и зачем вы доставляли посылки с ними. Проклятое серебро сломало жизни сотне человек, и мне нужно с этим разобраться. Не с вами. Я не трону и не обижу вас. Пожалуйста, выйдите из тумбочки и поговорите со мной. После нашего разговора я больше не потревожу вас.
— Ладно. Отойдите, мне нужно вылезти.
Келли выбралась наружу и встала. Потянулась, разминая мышцы. Пригладила растрепанные волосы. Посмотрела на Льюиса и начала свой рассказ:
— Мне этот сундук дал какой-то мужик, в первый день моего приезда в город, — сообщила она, — сказал, что уезжает и хочет избавиться от ненужных вещей. В старом хламе иногда попадаются ценные штуки, а если нет, то мы используем их для лотереи. Простаки готовы платить за шанс выигрыша куда больше стоимости предметов. Тот человек пообещал занести сундук с барахлом в цирк, а меня попросил за это отнести пять посылок и произнести разные фразы, когда буду вручать. На бумажке их записал и сказал заучить. Я так и сделала.
— Подожди, пять? — вскинулся Джек. — Я знаю только четыре. Три посылки ты отнесла в мои лавки. Одну вручила Сюзанне. А пятая кому досталась?
— Алеку Лассару на Новой улице. Там была фраза: «Рыцарь перепутал господина». Я адреса по фразам запомнила, — пояснила Келли.
— И что это должно значить? — изумилась Агата. — Кто такой этот Алек Лассар?
— Отец моего Рыцаря, Гийома Лассара, — сообразил Джек, — Гийом меня не любит, считает негодным Принцем. Он хочет служить Нилу, да и служит, в общем-то, именно ему. Но Рыцари должны быть верны Прекрасному Принцу, а не друг другу. Выглядит так, словно кто-то захотел наказать Гийома за неправильное поведение. А может, и не только Гийома?
«Хорошие люди исполняют свой долг».
«Хорошие люди не трусят».
«Хорошие люди не доверяют своим врагам».
— Кто-то был недоволен мной, как Принцем, — медленно сказал Джек, — потому что я — трус, который не исполняет долг и доверяет врагам. И мне прислали посылки с проклятьем.
— Но ты не можешь быть проклят, — возразил Льюис, нахмурившись, — это противоречит всей идее борьбы между нами.
— Так ведь и Гийома не прокляли: Вороном стал его отец. В моем случае это должен быть кто-то из работников моей лавки, либо люди, которым я подарил бы три дешевые безделушки.
— Тогда за что пытались проклясть меня? — спросила Сюзанна. — Мне Келли передала слова «по трудам и награда». Что я делала так плохо, за что меня решили наказать?
— Не тебя, а кого-то близкого к тебе, — возразил Джек, — может, наместника или Агату?
— Я хорошо служила повелителю! — возмутилась Агата. — Да и наместник вроде ничего такого не делал.
— Возможно, это был удар по мне? Я сломал проклятье, — предположил Льюис, — но лучше нам спросить того, кто все это затеял. Госпожа Келли вы сможете описать внешность того человека?
Та замялась.
— Не могу. Обычный такой мужик.
— Старый? Молодой? Усатый? Может, рыжий? — подкинул деталей Джек. — Богач или бедняк? Он тебе понравился или был не в твоем вкусе?
Но Келли покачала головой.
— Ничего я о нем не помню! — отчаянно произнесла она. — Как мокрой тряпкой из головы смыли! А! Он бумажку мне дал со своим именем и адресом! Вот она!
Джек и Льюис едва не столкнулись над ней лбами.
«Господин Р. Хэрринг, улица Питфаул, дом 13».
— Давайте сходим к нему все вместе! — оживился Джек. — Я Руди разбужу, и он все из этого типа вытрясет!
Льюис застыл. Лицо его исказилось гневом.
— Да этот город издевается надо мной!
— Ты чего?
— Эта улица… черт бы ее побрал!
Джек посмотрел на него с недоумением.
— Что не так с этой улицей?
Льюис заскрипел зубами, затем взглянул на Агату, Сюзанну и Келли и глубоко вздохнул:
— Простите меня, если я вдруг начну грязно ругаться. Я постараюсь этого избежать, но я очень зол. Нет, не
