class="p1">В таком же напряженно-закоченелом состоянии находился и Грэд Арлиц.
– Нам нельзя уехать? – спросила Риннон мужа.
– У полицейских полно вопросов к нам. Надо потерпеть.
– Грэд, Рэми должна быть под присмотром. Она может навредить себе. – С той же безмятежной, обыденной интонацией, с какой говорила Риннон, можно было бы сказать: «Дорогой, надо полить цветы».
– Я буду рядом с ней, – так же безмятежно ответил Грэд. Так дальше и общались друг с другом два придавленных, умерщвленных горем человека.
– Нет, ты не понял. Ее ни на секунду нельзя оставлять одну. Нас сейчас многое отвлекает… Да и мы сами за себя отвечать пока не можем, мы рассеяны, упустим момент. Я позвонила Сандре Крэнстон, она посоветовала немедленно отправить Рэми в клинику, для контроля.
– Ты имеешь в виду учреждение для душевнобольных? Риннон, даже думать об этом не смей… Какие мы родители после этого?..
– Так будет лучше для всех. Мы не уберегли сына… Если снова проявим неосмотрительность, то потеряем еще и дочь. Грэд, пойми, то, что мы с тобой испытываем сейчас, – это мелочь, по сравнению с тем, что чувствует Рэми. У нее с Элаем была очень крепкая связь… Она не выдержит.
Грэд больше не спорил. Рэми той же ночью экстренно увезли в клинику. Она очень обрадовалась такому решению родителей. В стационаре Рэми отдохнет, восстановится посредством профилактической терапии, многочасовых прогулок и полноценного сна; ей не придется присутствовать на очередных допросах, видеть скорбящих отца с матерью. Пусть ее жалеют и дальше, пусть ее избавят от всей этой следственной и предпохоронной суеты. Рэми все это на руку. После смерти брата ее сердце оледенело. Пока она будет нежиться на этом «курорте свихнувшихся душ», Никки заключат под стражу, все кому не лень станут перемывать ей косточки, ее раз и навсегда вышвырнут из приличного общества, из нормального мира. Нет больше Никки!
* * *
Рэмисента сидела на лавочке в больничном сквере, подставив зажмуренное лицо утреннему солнцу. В воздухе носилось что-то опьяняющее, располагающее к неге. Кое-кто застал Рэми в таком расслабленном, истомном состоянии, сел рядом. Рэми без желания открыла глаза, повернула голову к тому, кто решил составить ей компанию.
Представьте, что вам снится дурной сон. Вы видите объект вашего главного страха, вас парализует, вы задыхаетесь, в поту и с криком просыпаетесь и понимаете, что весь этот ужас из сновидения перекочевал вместе с вами, теперь он наяву и еще более опасен. Страх ваш удесятеряется, вы точно знаете, что не перенесете его…
Скверное чувство, да? Вот то же самое испытала Рэми, когда увидела подле себя Циннию Каран. Та сказала ей с жестокой усмешкой:
– Сколько раз я представляла себе, что встречу тебя здесь. Мечты сумасшедшей… И вот как теперь не верить в чудо?
* * *
– Я ведь сначала не хотела ехать, думала, тут, как обычно, будет скука смертная. А вот видите, как в итоге все получилось! – хихикнула Мессалина, идя вместе с Индией и Прией к воротам школы. Девушки довольно быстро отошли от первичной оторопи, и теперь вся эта развернувшаяся трагедия в школе преобразовалась для них в интересное представление, в лишний повод для обсуждений между своими и «негреджеровскими» приятелями, в еще один «флажочек» для привлечения внимания к собственной персоне.
Индия заметила Диану, шагающую в том же направлении.
– Диана, что твоя подружка отчебучила! Теперь с тобой надо быть аккуратнее. А то вдруг и ты решишь обагрить руки нашей кровью!
– Точно! – подхватила Прия. – У закадычных друзей одно и то же на уме!
Диана не стала унижаться, выдумывать ответ этим мерзким язвам. Она устало шла вперед. Кроме усталости, в ней больше ничего не присутствовало, все остальные чувства заглохли.
– О, надо же! Объявилась! – крикнула ей в спину Элеттра. Диана остановилась. – Где была, чем занималась?
– Чай пила.
– Чай? Хм, самое время, – с язвительнейшей колкостью высказалась Эл. – У тебя и правда каменное сердце. Даже завидно.
– …Ты на чьей стороне?
Элеттра вопросительно посмотрела на Диану, словно и в самом деле не понимала, о чем та толкует.
– Опять какие-то стороны, – смутно прошептала она.
– Ты согласна со всеми? – продолжала наступать на нее Диана.
– А ты?..
– Со всей честностью скажу тебе: я не хочу, чтобы это была Никки.
«После всего, что Никки сделала с ней… она остается верна ей! – обомлела Элеттра. – Вот, что такое настоящая дружба». Возможно, получив от Дианы совсем другой ответ, Элеттра поступила бы иначе. По закону, по совести она должна рассказать всем о том, что сделала Рэми, и тем самым спасти Никки. Молчать о таком нельзя! Тяжким грузом легла ей на душу тайна подруги. Но… ведь в том-то и дело, что это тайна подруги. Рэми доверилась ей. Она верит в их дружбу, она уверена в Элеттре. Есть ли право у Эл предать ее? Пусть полиция со всем этим разбирается, ищет правду, доказывает вину. Пусть справедливость восторжествует, Рэми арестуют, а Никки освободят, но это не произойдет с подачи Элеттры. Нет… Она возьмет пример с Дианы, будет верной подругой до последнего, несмотря ни на что.
– А я верю Бертольфу, – ответила Элеттра. – Диана, признай, никто, кроме Никки, не смог бы пойти на такое.
Для Дианы слова Кинг прозвучали как приговор.
– …Она ведь хотела помириться! Зря я ее не простила! Если бы я была все это время рядом с ней, то, может быть…
– Что? – резко оборвала ее Элеттра. – Что может быть? Ты бы как-то по-особенному повлияла на нее, не допустила бы всего? Куда же делось твое влияние, когда она решила отравить Фобоса? Когда всех нас она травила своей ложью?! Брось ты эти завиральные идеи, Диана. Ты ничего не изменила бы. Никки такой человек. С тобой или без тебя – она сделала бы это! Взгляни правде в глаза, какой бы жестокой она ни была!
Весь этот внезапный словесный выплеск Элеттры был приправлен отборнейшей злостью. Но злость эта была адресована не Диане. Элеттра злилась преимущественно на себя, негодовала из-за того, что перед ней встал тягостный выбор – пойти против закона или против дружбы, и теперь ей приходится покрывать истинную преступницу. Взгляд ее замер на лице Брандт. Только сейчас Эл обратила внимание на красноватые, отекшие от продолжительных слез глаза Дианы. «Нет уж, вовсе не каменное сердце у тебя. Меня ты не проведешь».
– Пора по домам… – беспокойно пробормотала Элеттра. – Надо выспаться хорошенько. Такая тяжелая ночь… До встречи.
– До встречи, Эл.
«ЭЛ!» Кинг тихо ахнула, хотела было съязвить, напомнить, что так к ней разрешено обращаться только близким друзьям, но… Неужели Диана до сих пор к ним не относится?
