Книга Марш к морю - Дэвид Вебер

те, кто был на мосту и уже на площади, будут поджарены, но ограниченное количество доступных ему силовых доспехов никак не могло одновременно запечатать мост и окружить всех, кто еще не был на нем. Это означало, что по меньшей мере десять тысяч варваров собирались сбежать, и он ненавидел это.

Его хмурый взгляд превратился в гримасу и фырканье, когда он понял, что на самом деле был расстроен идеей нанести "всего" девяносто процентов потерь своему врагу. Гордыня, решил он, - это не то, что морской пехотинец должен поощрять, и всего девяносто процентов потерь должно быть достаточно, чтобы побудить даже боманов вести себя в будущем прилично.

- Хорошо, Ева, - сказал он успокаивающе. - Если это заставит тебя почувствовать себя хоть немного лучше, давай и начинай.

- Ну и дела, спасибо, - саркастически сказала она, затем повернулась к артиллеристам на платформе вместе с ней, и капитан услышал ее по все еще открытой связи.

- Открыть огонь!

* * *

Сна Халф был прижат почти вплотную к одной из каменных стен, выходящих на площадь, невыносимым давлением воинов позади него. Один или двое из его товарищей уже потеряли равновесие и исчезли в визжащем, размахивающем топорами океане воинов. Он не сомневался, что их истоптали в клейстер, и давление вокруг него становилось явно неприятным, но он не мог отвлечься от этих бронзовых трубок.

Если бы они были толще и окружены укрепляющими обручами или металлическими полосами, у него возникло бы искушение подумать, что это бомбарды. Но никто никогда не устанавливал бомбарду на подобную повозку, и никто никогда не делал бомбарду такой тонкой для своей длины. Это было нелепо. И все же... и все же...

Он все еще размышлял над головоломкой, когда приказ Евы Косутич дошел до ее стрелков.

* * *

Орудийные платформы были спроектированы очень тщательно. Помимо двенадцати орудий в заграждениях из мешков с песком, построенных для перекрытия двух путей, по которым отступающие к'вэрнийцы очистили площадь, каждая батарея находилась по крайней мере на высоте шести метров над уровнем земли, а сами орудийные платформы наклонялись вниз от задней части, так что точка прицеливания орудий находилась на максимальном углублении и была значительно ниже уровня батарей на противоположной стороне площади. В конце концов, никто не хотел никаких жертв от дружественного огня.

Но если никто не хотел дружественных жертв, то недружественных будет предостаточно. Каждый патрон с картечью вмещал по девять отдельных ядер диаметром пятьдесят миллиметров, а всего орудий насчитывалось сто восемьдесят два. Чуть более тысячи шестисот железных мячей, каждое размером семьдесят процентов докосмического бейсбольного мяча, ворвались в уплотнившихся боманов. Любой, кто вставал на пути одного из них, просто взрывался брызгами багрового цвета и разорванной плоти, и каждое из них пробивало себе путь более чем на четыреста метров в ошеломленную массу воинов.

Никто никогда не знал, сколько тысяч боманов погибло в том первом залпе, да это и не имело особого значения. Как только артиллерия открыла огонь, стрелки и вооруженная револьверами спешенная кавалерия поднялись на стены вокруг площади или подошли к бойницам, и шестьсот вертлюжков флота, установленных за другими бойницами, изрыгнули огонь и дым. Вертлюги были заряжены шрапнелью, а не картечью, и каждый из них с визгом отправил в боманов сто тридцать пять мушкетных пуль.

* * *

Хонал закричал от восторга, когда коснулся вертлюга. Сотрясение, когда сотни полевых орудий и вертлюжков, а также тысячи винтовок и револьверов одновременно открыли огонь, было похоже на удар какого-то могучего молота. Оглушительные волны звука и избыточное давление, казалось, выжимали воздух из его легких, а зловещие языки пламени пронизывали зловоние серы, словно ад какого-то демона, выпущенный на волю смертными существами.

По обе стороны от него Растар, Чим При и Туркол Бес стояли у своих бойниц, сверкая одинаковыми маниакальными ухмылками. Помощники Хонала вышли вперед и начали перезаряжать вертлюг, а кавалерист вытащил два своих револьвера и разрядил их через боевую щель вертлюга, пока они работали.

Вопли ужаса и агонии доносились из загона для бойни, в который загнали боманов, и порожденная адом ночь окутала сцену ужаса, когда удушливые клубы дыма поглотили свет.

* * *

Тар Тин был на полпути через мост, когда на дальней стороне сторожки начались ужасные взрывы. Мощная каменная конструкция самого Великого моста, казалось, дрожала и пульсировала под ногами от ярости огня сидящих на дерьме, но даже сквозь ужасный гром он мог слышать отчаянные крики воинов, попавших в ловушку и умирающих в ней.

Ужасное понимание поразило его, когда удушающая пелена порохового дыма поднялась над дальним концом моста, и кулак, казалось, сжался вокруг его сердца, когда он понял, что Кни Камсан был прав с самого начала. Броситься сломя голову против нового оружия сидельцев дерьма означало умереть, и хитрость этих сидельцев одурачила его, заставив сделать именно это! Он все еще не мог видеть, что происходило на площади впереди, но ему и не нужно было видеть, чтобы знать, что катастрофа, к которой он привел кланы, была полной.

Повсюду вокруг него другие воины слышали звуки резни и понимали, как и он, что сидящие на дерьме хотели, чтобы они продолжали атаку навстречу своей смерти. В течение нескольких мгновений давление тех, кто был сзади, все равно заставляло их двигаться вперед, но затем даже те, кто находился в самом хвосте колонны, осознали, пусть и несовершенно, что происходит. Давление ослабло, и поток движения по мосту начал разворачиваться вспять.

* * *

- Хорошо, солдаты, - сказал Панер бронированным членам отделения Джулиана. - Время подтолкнуть маленьких собачонок вперед.

* * *

Истинная цель доспехов заключалась не столько в том, чтобы стереть боманов с лица земли, сколько в том, чтобы подорвать моральный дух остатка.

Это сработало.

Бронированные морские пехотинцы, скрытые сложными системами "хамелеон" своей брони, фактически прошли сквозь самые задние ряды армии боманов, не будучи обнаруженными. Они разделились, рассредоточившись, чтобы охватить как можно больше улиц, переулков и проспектов, ведущих к площади на северном берегу Тэма, по крайней мере, одним морским пехотинцем, и теперь они продвигались вперед, стреляя на ходу.

Приливная волна огнеметов, пушечных шариков и плазменных разрядов вырвалась из ниоткуда, проделав смертельные дыры в толпах боманов, которые только начали отступать от холокоста на другой стороне реки, и это было слишком. Даже боевое безумие боманов не могло поддержать их посреди такого сверхъестественного опустошения и ужаса, и воины