– Теперь, когда вы об этом сказали, мне тоже кажется, что я заметил в ней некоторые перемены. Вы верно говорите: Линдсей довольно скрытна и не пускает меня к себе в душу, но мне кажется, она стала какой-то более тихой. По крайней мере, в последние пару недель.
Марков вспомнил, что ровно две недели назад они с Линдсей ужинали в том жутком литовском ресторане, но, разумеется, оставил это при себе.
– И еще… Вчера я обратил внимание на то, что она очень бледна.
Бледна и привлекательна, подумал Марков. Он лично руководил Линдсей, когда она накладывала макияж. По его глубокому убеждению, все мужчины делились на два типа: одни знали, что женщины пользуются косметикой, другим это было невдомек. Судя по всему, Макгуайр относился ко второй категории, и Марков мысленно поздравил себя с этой удачей.
– Надеюсь, она не больна? Или, может быть, у нее какие-то семейные проблемы: с матерью, с Томом?
Вопрос был задан тоном вежливым, но совершенно безразличным и сопровождался очередным прожигающим насквозь взглядом зеленых глаз. Это вывело Маркова из равновесия и, отлепившись от стены, он сделал несколько шагов по тропе.
– Нет, нет, дома у нее все в порядке, – уклончиво ответил он и замолчал, дожидаясь новых предположений со стороны Роуленда. Их, однако, не последовало. Марков мысленно выругался.
– Так вот, о чем я подумал. – Вновь заговорил он, когда мужчины, не сговариваясь, двинулись обратно ТОЙ же тропинкой, по которой пришли сюда. – Дело в том, что… э-э-э… на следующей неделе я уезжаю на съемки. Сначала – на Гаити, затем – в Танжер, а потом – еще дальше, в африканский буш. Меня не будет, наверное, с месяц…
– Гаити? Странное место вы выбрали для того, чтобы фотографировать модные наряды!
– В этом – весь я. – Марков подавил невольную улыбку. – Люблю шокировать людей, преподносить им сюрпризы.
– Н-да, это заметно.
– Так вот, я отвлекся. Линдсей будет лишена своего главного наперсника, понимаете? Вот я и присматриваюсь, ищу себе подходящую замену. На то время, пока я буду отсутствовать, – недели примерно четыре – мне нужен… э-э-э… заместитель, если можно так выразиться. И я подумал, что вы вполне сумеете меня заменить. Вы с ней вместе работаете и, похоже, ладите друг с другом. Конечно, она не станет раскрывать перед вами сердце – так, как со мной, но вы могли бы поддержать ее как-нибудь иначе: поужинать с ней раз-другой, сводить в кино, в театр. Ничего особенного. Пусть у нее будет хотя бы возможность отдохнуть от этого чудовища – ее мамочки, выйти в свет, вместо того чтобы сидеть в одиночестве и день ото дня чувствовать себя все более несчастной. Главная проблема Линдсей заключается в том, что ее душа глубоко травмирована, а когда с женщиной случается такое, она лишается уверенности в себе. Для женщины почти обычна ситуация, когда какой-то придурок кидает ее через колено, и на ближайшие три года у нее появляется идефикс: она, дескать, некрасива, глупа, никому не нужна и с ней никто не хочет разговаривать. Эдакий душевный геморрой с обильным кровотечением.
Марков умолк. Он торжественно поклялся Линдсей, что не станет откровенно врать, а будет лишь подталкивать Макгуайра к определенным выводам. Сейчас он украдкой покосился на Роуленда: достигли ли цели его намеки или придется проявить большую нахрапистость? Тот недоуменно хмурился и выглядел озадаченным.
– Я едва верю своим ушам, – сказал он. – Линдсей всегда выглядит такой уверенной в себе, такой целеустремленной. Она – прекрасный профессионал, на работе у нее все складывается более чем успешно. Никогда бы не подумал, что…
– О, вы же знаете женщин!
– В общем-то нет. Не уверен, что знаю их так уж хорошо.
– К сожалению, все они одинаковы. Успехи по работе? Что это для них? Nada![53]Полный ноль. Конечно, они любят выглядеть преуспевающими, однако это не совсем то, что нужно им на самом деле.
– А что же им нужно? – спросил Роуленд, устремив неподвижный взгляд на собеседника.
– Любовь, разумеется, – ответил Марков, не обращая внимания на изумление, вспыхнувшее в зеленых глазах Макгуайра. – Любовь, любовь и еще раз любовь. Они живут сердцем, вот и вся разгадка.
– Мудрая позиция.
– Вы считаете? Возможно. Однако тут все хорошо до тех пор, пока не начинаются проблемы. Когда, например, мужчина решает, что должен все-таки жить своей жизнью. Вы понимаете, я рассматриваю данную ситуацию с позиции стороннего наблюдателя.
– Так, наверное, рассуждают все.
– Только не женщины! Ни-ни! Они смотрят на все это совершенно иначе, и им требуется очень много времени, чтобы снова выбраться из подобной ямы. А представьте себе такую ситуацию: какой-нибудь подонок врет женщине целых три года. Обещает жениться и еще семь верст до небес, а потом выясняется, что он давным-давно женат на богатой бабе, бросать которую и не думает, да вдобавок является отцом трех прелестных беззащитных ангелочков. Вокруг женщины громоздятся горы лжи, окружающим, естественно, все становится известно, за ее спиной начинают сплетничать и шушукаться.
Марков умолк. Этого наверняка будет достаточно. Макгуайр теперь выглядел озабоченным. Фотограф испытывал чувство удовлетворения. Косвенная ложь – залог чистой совести. Необходим разве что еще один маленький штришок напоследок.
– И конечно, хуже всего, когда женщина продолжает любить этого человека. Я в таких случаях просто места себе от злости не нахожу. – Марков исподтишка взглянул на Роуленда. – Ужасно не люблю смотреть, как гибнет хорошая, достойная женщина. А Линдсей? Ведь все при ней! Хороша собой, умна. Добрая, щедрая. Она – замечательный человек, прекрасная мать и, если найдется стоящий мужчина, станет ему замечательной женой.
– Не сомневаюсь в этом. Со временем это непременно случится.
– Возможно, хотя у меня на этот счет существуют сомнения. Тут есть ряд проблем. Одна из них заключается в том, что для Линдсей других мужчин просто не существует.
Это заявление, как и надеялся Марков, заинтересовало Роуленда. Развивая свой успех, фотограф продолжал:
– Вот почему я и затеял с вами этот разговор. Не скрою, поначалу у меня были некоторые опасения на ваш счет. Вы ведь, насколько мне известно, большой любитель женщин, а я вовсе не хочу, чтобы кто-нибудь, воспользовавшись тем состоянием, в котором сейчас находится Линдсей, одержал над ней легкую победу с помощью набора дешевых приемчиков.
– Я должен расценивать это как предупреждение? – напряженным тоном спросил Роуленд. – В таком случае смею вас заверить: в этом нет надобности. Кто бы и что ни говорил, я подобные вещи не практикую, особенно по отношению к женщинам, у которых горе.
Лицо Маркова осветилось улыбкой.
– Теперь, когда я познакомился с вами поближе, я тоже считаю, что вы на такое не способны. Кроме того, я прошу вас об услуге, которая займет у вас не так много времени – всего-то недели четыре. Ей нужен человек, который находился бы поблизости, плечо, в которое она могла бы поплакаться. Кто-то, кто мог бы поддержать ее, дать совет.
