в мою кирасу и, выбив сноп искр, отрикошетила от брони и с визгом ушла куда-то в сторону. Отрубив этому стрелку голову, я задал свой вопрос тому, что валялся на полу: — Где король?
— Не убивай! Это моя дочь! — гвельф умоляюще смотрел на ушастую, трепыхающуюся в моей вытянутой руке.
— Или говори, где Йекутиэль, или… — я сдавил шею гвельфийке, и та начала хрипеть от удушья.
— Там! — ушастый указал на лестницу, ведущую наверх. — Отпусти!
Я кивнул ушастому и отшвырнул задыхающуюся девку в сторону.
— Охранение есть? — задал я последний вопрос этому старому «папаше».
— Нет. Там он, один! Он всегда один.
— Благодарю!
Это последнее, что услышал граф перед тем, как я вмазал рукоятью меча ему по лбу…
Больше никто не рыпался. Ушастая пришла в себя и тупо смотрела на своего бесчувственного папашу. Я попер дальше вверх по лестнице. Вынес дверь с петель, ввалился в просторный кабинет и мгновенно столкнулся со злобными глазами Йекутиэля. Вот она, тварь, по вине которой умерло слишком много близких мне людей!
Король уже стоял с мечом в руках. Это был искусно сделанный полуторник, на подобие средневекового «бастарда». Еще в детстве помню. У мамы была энциклопедия. И я ее иногда брал, чтобы полистать. Нет, читать мне не очень нравилось. Тем более там было множество скучных исторических справок и сложных терминов. Мне нравились картинки! Их я мог рассматривать часами. Ну и названия, соответственно, были под каждым оружием. Мне нравился этот «бастард». И я даже иногда представлял, как будто я рыцарь, на дворе средневековье, а я доблестно сражаюсь против каких-то чертей. Естественно, я был непобедим!
Вот и у Йекутиэля был подобный меч. Длина клинка — около метра. Гладкое, отполированное до зеркального блеска узкое лезвие, которое заканчивалось широкой гардой в виде креста. Кажется, выполненной из золота. Сплошь покрыто узорами и с огромным черным камнем в обухе рукояти.
— А! Это ты, грязная обезьяна! Сколько же тебя можно ждать? — король изобразил скучающий вид. Он прошелся вдоль своего стола. Я предпочел молчать и не поддаваться на его провокации.
— Знаешь что, дружок… Не обижайся, но я не буду в тебя стрелять. Я просто тебя зарежу. Как животное, как зверя. Этим мечом. Как делали мои предки, когда очищали эту планету от тварей, подобных тебе!
Йекутиэль прокрутил меч в руке и небрежно закинул клинок на полусогнутую руку. Будто и не стойка даже, но я догадывался, что меч не просто так нацелен мне в грудь.
— Итак! Готов сдохнуть, зверь?! — король прыгнул ко мне.
Длинное острие в одно мгновение оказалось у моего живота. Невероятным чудом успел увернуться, и лезвие меча Йекутиэля скользнуло вдоль скафа, срезав с него несколько чешуек. Вот это заточка! Собственно, ничего из ряда вон выходящего, просто укол. Но какая скорость!
Йекутиэль снова сделал мгновенное, неуловимое движение, которого, казалось, и ожидать невозможно. Я опять едва успел отскочить. Иначе повис бы на клинке, как шашлык. О том, чтобы защититься, парировать удар, я и подумать не успел.
Еще укол и рубящий удар! Просто мгновение. Лезвие падает под своей тяжестью, а он ей чуть-чуть помогает и подтягивает кисть. И никакого вложения силы. Только техника!
Удар, который предназначался мне, пропорол воздух рядом с моим ухом. Я даже не понял — ушел ли я сам или Йекутиэль промазал! Проваливать меч гвельф не стал. Если бы подрезочку сейчас выполнил, тут головка бы моя и скатилась!
Я разорвал дистанцию и немного размял кисть вращательными движениями клинка. Король улыбался. — Еще на что-то надеешься, обезьяна?
Так руки и чешутся его проткнуть! Но атаковать рано, — заметил я про себя. Пусть еще помашет. Да. Скорость короля велика, и уж слишком осторожно он себя ведет. Рано еще контратаковать. Пусть поверит, что я легкая мишень! Пусть потеряет осторожность. Тогда я его и подловлю!
Пара выпадов, еще несколько ударов. Король улыбался, пугал меня своими гримасами и провоцировал ложными атаками. Он что-то еще шипел мне и угрожал скорой и мучительной смертью. Даже успел пару раз проколоть мне скаф в районе плеча и пояса. Правда, не особо серьезно. Только шкуру пробил. Он просто игрался со мной и был уверен, что бой уже завершен! Ну-ну, сука… Я молча уворачивался от уколов, парировал удары и выжидал момент.
Новая атака! Ломающий удар! Такой есть в моей изученной базе, и я уже по наитию знаю, что будет дальше! Решил подыграть. Король проломал мою защиту ударом сверху и с присядом воткнул свой меч мне в бок… Почувствовал, как бритвенно острое лезвие пробило защиту скафа и сталь заскребла по моим ребрам. Острая боль на секунду затмила мое сознание. Но лишь на секунду! Перехватываю свой клинок второй рукой и, уперев основание рукояти в колено, загоняю треть лезвия королю в шею. Йекутиэль замер. Пара ярких фиолетовых глаз с удивлением уставились на меня. Из его поганого рта потекла красная струйка крови.
Шаг назад, скрип выходящего из меня лезвия о мои ребра, резкий разворот с выбросом клинка по дуге, и голова короля покатилась по полу. Всё.
Было больно. Стал и оперся о его стол. Обезглавленное тело короля лежало на полу. На столе стояла статуэтка самого Йекутиэля. Золото, что ли… Взял ее в руки и хотел посмотреть. Такой важный, статный! Неожиданно от статуэтки отвалилась голова. Округлый кусок фарфора со звоном покатился по полу, ломая длинные фарфоровые уши. Какая ирония, млядь… Глянул на то, что осталось у меня в руке. Позолота. И еще приклеенная. Видимо, уже отлетала его золоченная головушка…
Выкинул статуэтку и потихоньку пошел на выход. Устал я чего-то.
Уже в холле, там, где полчаса назад были ушастые, меня встретил Вас. Живой! Только руки одной нет. Потерял где-то, видать. Ну, это ничего, я починю! Он помог перевязать мне раны и сделал укол стимулятора. Стало немного легче.
— Король? — друг посмотрел вверх по лестнице. Туда, где кабинет Йекутиэля.
В ответ я только провел ладонью по шее.
— Ясно. Победили, значит!
Я кивнул. — Как там наши?
— Порядок! Отбились. Ювеналий с Первым принимают капитуляцию. — Вас помог мне опереться на его плечо и потихоньку повел меня на выход, к солнышку!
Синего неба уже коснулись первые лучи утреннего солнца, которые проникали сквозь тонкие облака и озаряли небо нежным розовым оттенком. Постепенно оно приобретало все более яркие и насыщенные цвета, словно художник
