. The like was never read of.
. In my judgement,To all that shall but hear it, ‘twill appearA most impossible fable.
. Troth, I’ll tell you,And briefly as I can, by what degreesThey fell into this madness.
– Duke of Milan[574].К ужасному методу отравления ядами, действующими столь медленно, что неискушенному наблюдателю кажется, что жертва постепенно угасает от болезни, развившейся в силу естественных причин, человек прибегал во все времена. Те, кого интересует история вопроса, могут прочесть главу о тайных ядах из «Истории изобретений» Бекманна, где приводится ряд примеров их использования, почерпнутых у древнегреческих и древнеримских авторов. С начала XVI века это преступление, по-видимому, становилось постепенно все более распространенным, пока в XVII веке не захлестнуло Европу, подобно эпидемии чумы. Оно часто совершалось мнимыми ведьмами и колдунами и в конечном счете стало одной из отраслей образования среди всех тех, кто так или иначе подвизался на поприще магии и оккультизма. На двадцать первом году царствования Генриха VIII был принят закон, отнесший отравление медленно действующим ядом к разряду особо тяжких преступлений. Признанные виновными в нем подлежали варке заживо.
Одним из первых по времени совершения, но едва ли вторым по степени жестокости в сравнении с любым другим злодеянием такого рода является убийство сэра Томаса Овербери, который в 1613 году впал в немилость при дворе Иакова I. Краткий рассказ об этом станет подходящим введением в историю мании отравления, охватившей Францию и Италию пятьдесят лет спустя.
Роберт Керр, юноша-шотландец, быстро привлек внимание Иакова I и был осыпан почестями, по всей видимости, лишь в силу своей красоты. Иакова даже при жизни подозревали в гнуснейшем из пороков; и чем больше мы изучаем его биографию в настоящее время, тем сильнее становится это подозрение. Как бы то ни было, красавчик Керр, даже на людях подставлявший гладкую щечку для отвратительных поцелуев своего могущественного покровителя, быстро шел в гору. В 1613 году он был назначен государственным казначеем Шотландии и возведен в звание пэра Англии с присвоением титула виконта Рочестера. Ему были уготованы и другие знаки монаршей милости.
В этом стремительном восхождении он не остался без друга. Сэр Томас Овербери, королевский письмоводитель (как явствует из некоторых угроз в его собственных письмах, активно пособничавший порочным наклонностям Иакова и посвященный в его опасные тайны), использовал все свое закулисное влияние для ускорения продвижения Керра, который его, без сомнения, так или иначе за это вознаграждал. Дружба Овербери с Керром – если таковая вообще возможна между подобными людьми – этим не ограничивалась: Овербери также играл роль entremetteur[575], помогая Рочестеру поддерживать прелюбодейскую интрижку с леди Френсис Хоуард, женой графа Эссекса. Эта особа была подвержена неистовым страстям и напрочь лишена всякого стыда. Муж был ей обузой, и, чтобы от него избавиться, она подала на развод на основании, признанию в котором любая благопристойная и утонченная женщина предпочла бы смерть. Скандальный судебный процесс завершился в ее пользу, и сразу по вынесении вердикта начались грандиознейшие приготовления к ее бракосочетанию с лордом Рочестером.
Сэр Томас Овербери, ранее охотно содействовавший своему патрону в его любовной связи с графиней Эссекс, очевидно, считал, что женитьба на столь одиозной женщине может затормозить карьеру оного. По этой причине он использовал весь свой авторитет и все свое красноречие, дабы отговорить Рочестера от данного шага, но тот – человек столь же безудержных страстей, как и графиня, – не собирался менять свои планы. Как-то раз, когда Овербери и виконт прогуливались по галерее Уайтхолла[576], кто-то нечаянно услышал, как Овербери сказал: «Ну что ж, милорд, если вы действительно женитесь на этой гнусной женщине, то погубите свою честь и самого себя. Вы никогда не сделаете этого по моему совету или с моего согласия; а если сделаете, пеняйте на себя». Разъяренный Рочестер отскочил в сторону и клятвенно воскликнул: «Я с вами за это расквитаюсь!» Эти слова были смертным приговором несчастному Овербери. Он смертельно ранил гордость Рочестера, когда, пытаясь обуздать жгучие страсти бездушного, распутного и безрассудного человека, намекнул, что его (Овербери) стараниями тот может оказаться в опале у короля.
