— В этом есть смысл, — проговорил он.
— А ты? — спросила Сьюзен.
— Вернусь в свои соляные копи. Утрясать расписание на второй семестр. Снова буду увязать в долгих, невероятно скучных и, в сущности, бесполезных спорах с коллегами. Буду любоваться новой толпой неблагодарных, неграмотных и в основной своей массе безнадежно испорченных студентов. Причем на самом деле все гораздо хуже, чем я расписываю.
Сьюзен рассмеялась:
— В этом и заключается разница между мной и тобой. Во всяком случае, по-моему.
Она задрала голову и посмотрела в широкое голубое небо.
— Ни облачка, — произнесла она. — Но завтра, похоже, будет снег.
— Сегодня к вечеру, — согласился с ней Джеффри. — Самое позднее — завтра.
Они одновременно повернулись и пошли прочь от озера.
— Похоже, мы осиротели, — сказала Сьюзен.
На лекции профессора Клейтона «Введение в курс „Аберрантное поведение“» записалось сто семь студентов, изучающих специальность № 101 «Психология». Убийства скуки ради, один-ноль-один. Джеффри, как обычно, сперва рассказал о людях, получающих удовольствие от самого акта убийства, потом о маньяках, а также уделил некоторое дополнительное время серийным убийствам и убийствам в состоянии аффекта. Почти целую лекцию он посвятил Дюссельдорфскому Душителю, Петеру Кюртену, чье имя позаимствовал отец, переселившись в Пятьдесят первый штат. Он продолжал ломать голову над тем, почему отец выбрал именно его.
Кюртен, родившийся в результате насильственного инцеста, был беспощадным убийцей. Извращенец с безупречными манерами, он не испытывал к своим жертвам никакой жалости, за исключением, как ни странно, последней молодой девушки, которую отпустил, когда та принялась умолять его сохранить ей жизнь, поклявшись не рассказывать о том, что он с ней делал, ни единой живой душе. Почему он ее отпустил — хотя десятки других его жертв, несомненно, просили о том же, — осталось загадкой. Разумеется, девушка прямиком пошла в полицию, и Кюртена немедленно арестовали, как и членов его семьи. Он не предпринимал никаких попыток убежать и даже отказался от защиты на судебном процессе. Те, кто участвовал в казни Кюртена, рассказали, что убийца оживился при мысли о том, как разлетится во все стороны его кровь от ножа гильотины. Кюртен взошел на эшафот с улыбкой на губах.
Его отец, подумал Джеффри, поклонялся злу.
Зимний зачет по психологии был письменный, студенты за час должны были написать эссе. Они тихо входили в аудиторию, хмурые, словно внутренне протестуя против проверки. Когда они расселись, Джеффри посмотрел на часы и засек время. Затем роздал обычные голубые тетради, в которых им предстояло писать, и проследил, чтобы они не забыли их подписать.
— Начинаем! — скомандовал он. — Никаких разговоров. Если кому-то понадобится вторая тетрадка, поднимите руку, и я вам ее дам. Вопросы есть?
Девушка с прической, похожей на дикобраза, подняла руку:
— Если закончу раньше, можно будет уйти?
— Как хотите, — ответил Джеффри.
Он подумал, что у нее, наверное, свидание или она, быть может, плохо подготовилась и не хочет зря терять время, зная, что ничего путного не напишет. Он обвел взглядом аудиторию, но поднятых рук больше не было, и он подошел к доске и начал писать. Он терпеть не мог, когда ему приходилось писать на доске в большой аудитории. Кому приятно стоять спиной к более чем сотне студентов, которые, как известно, терпеть не могут экзаменов. В такие моменты он чувствовал себя уязвимым. Однако лампочка устройства тревожной сигнализации в тот день так и не зажглась.
В углу на железном складном стуле сидел офицер службы безопасности кампуса. Вернувшись, Джеффри потребовал, чтобы у него на зачетах присутствовала охрана. Офицер был одет в полный комплект обмундирования, и ему наверняка было жарко в набитой битком аудитории. Длинную графитово-черную дубинку он держал между ног, на плече висел автомат. Ему было явно скучно, и Джеффри, оторвавшись от доски, кивнул ему, призывая быть повнимательнее.
Тест состоял из двух частей. В первой студенты должны были назвать, кто есть кто из тех, чьи имена он написал на доске. Это были убийцы, о которых он говорил на лекциях. Во второй части нужно было ответить на один из двух вопросов по выбору:
(1) Хотя Чарльз Мэнсон не сопровождал убийц до места преступления, тем не менее он был обвинен в соучастии. Напишите почему и укажите, какое влияние он оказывал на лиц, непосредственно совершавших преступления. Объясните, чем Мэнсон отличается от других убийц, которых мы изучали.
(2) Сравните нападение Теда Банди на женское студенческое общежитие «Чи Омега» в Таллахаси, штат Флорида, с убийством восьми медсестер в Чикаго, совершенным Ричардом Спеком. Чем они различаются и что в них общего? Каково было их влияние на местное общественное мнение?
Клейтон закончил писать на доске и вернулся на свое место за преподавательским столом. Пока студенты писали эссе, он просматривал утреннюю газету. Внизу на первой полосе была статья, которая его встревожила. Профессор романской филологии в соседнем колледже был застрелен накануне вечером, когда шел по территории кампуса вскоре после того, как стемнело. Убийца профессора, скорее всего, подошел сзади, вынул пистолет небольшого калибра и, перед тем как скрыться, сделал один выстрел в основание черепа, и ему удалось уйти. Полиция допрашивает бывших и нынешних студентов профессора, а в особенности тех, кто прогуливал его лекции. Профессор был известен строгостью в оценках, и это в наше время, когда можно легко получить высшие баллы за самую что ни на есть посредственную работу.
Джеффри продолжил машинально листать газету и наконец добрался до спортивного раздела, где прочел заметку об очередной истории со взятками и скандале с договорными матчами в баскетбольной команде. Он читал, а студенты тем временем заканчивали работу. На возвышении, где стоял преподавательский стол, Джеффри поставил пластиковую корзинку. Студенты, закончившие писать, складывали туда работы. Иногда то один, то другой задерживался у двери, и тогда он слышал то смешок, то жалобный голос. Когда прозвенел звонок, возвещавший начало перемены, аудитория опустела.
Он собрал тетрадки, поблагодарил заскучавшего офицера и вернулся в свой кабинетик на факультете психологии. Джеффри всегда пересчитывал работы, перед тем как начать их проверять, чтобы удостовериться, что их сдали все.
На его удивление, работ оказалось сто восемь.
Он уставился на стопку тетрадей. Его курс слушали сто семь студентов, а контрольных работ сто восемь. Его первой мыслью было, что кто-то придумал новый способ жульничества. Студенты во время сессии всегда изобретают что-нибудь новенькое. Джеффри подумал, что если бы они уделяли учебе столько времени, сколько на изобретение всяческих уловок, то и придумывать не было бы смысла. Хотя он прекрасно понимал, что это в природе современного образования, которая побуждает обман предпочитать работе.
Он пересчитал тетради еще раз. Число не изменилось.
