— Из-за отсутствия энергии? — уточнил Рат, и я кивнула.
— Да, и вот… — я подбросила под потолок небольшой шарик из чистейшей магии Света, и Ратташ с Дрейком проводили его недоумевающими взглядами. Через несколько секунд взгляды сменились на изумлённые, когда шарик постепенно начал уменьшаться сам по себе, как будто кто-то его съедал.
— Теперь так будет с любым заклинанием, если его оставить здесь на какое-то время. Школе необходима энергия, и она будет вытягивать её из окружающего пространства, пока не наполнит резерв. А по моим расчетам… Если мы будем приходить сюда и хотя бы раз в трое суток отдавать школе энергию, равную по количеству примерно половине моего резерва, то Эсса наполнится через пять лет.
Дрейк и Ратташ спросили одновременно:
— Пять лет? — охнул эльф.
— Эсса? — недоуменно приподнял брови Рат, и я пояснила:
— Да. Так как заклинание — это подобие Разума живого существа, ей было нужно имя. Я назвала её Эссой. И да, Дрейк, пять лет, не меньше. И то я… не уверена.
Он застонал.
— И что… другого способа нет?
Вообще-то другой способ был. Но я не видела смысла даже говорить об этом.
Самый большой выброс силы происходит во время насильственной смерти мага. Настолько большой, что иногда эта сила способна переходить в проклятье… Что и случилось с Арронтаром.
Но я была уверена, что Элли не станет никого убивать даже ради того, чтобы наполнить резерв школы, поэтому просто покачала головой и понимающе улыбнулась, когда Дрейк громко и грязно выругался.
Я вернулась в замок вечером, почти перед ужином, и сразу после него император вновь утащил меня на урок по дворцовому этикету. На этот раз мы учились не танцевать, а всего лишь правильно ходить — оказалось, что это важно, — и к концу урока я ощущала себя солдатом, недавно освободившимся после караула. Эдигор был очень деликатен, но это всё равно оказалось тяжело, у меня даже шея разболелась. И, возвращаясь в свою комнату, я мечтала только помыться, раздеться и лечь спать.
Именно поэтому я протяжно застонала, услышав от одного из охранников: «Леди, вас ожидает его высочество принц Интамар».
— Грэй, — выпалила я, входя в комнату, — чем бы оно ни было — это не может подождать до завтра?!
— Боюсь, что нет, Ронни. — Мужчина поднялся с кресла и улыбнулся. В соседнем кресле я заметила зимнюю одежду и удивлённо подняла брови. Странно… зачем Грэю зимние вещи?
— Совсем?
— Отец тебя замучил, да? Прости, пожалуйста, но… только сегодня, иначе нам придётся ждать ещё целый год. Но я обещаю, ничего неприятного не случится. И это совсем не утомительно, даже наоборот. Только придётся одеться, — он кивнул на сложенные в кресле вещи.
— Знаешь, что, — я сложила руки на груди, — мне надоело ходить, куда прикажут, при этом не требуя объяснений. Поэтому… я никуда не пойду, пока ты не скажешь, куда собираешься тащить меня на ночь глядя!
Наверное, это прозвучало слишком капризно. Но мне действительно надоело!
— Ронни, — Грэй засмеялся, — если я скажу, то испорчу весь сюрприз. Давай так — это будет последний подобный раз, хорошо? Доверься мне, пожалуйста.
Я закусила губу. С одной стороны, очень хотелось настоять на своём, но с другой… Почему-то я была уверена, что ничего неприятного или пугающего меня не ждёт. И всё-таки согласилась.
Облачаться пришлось тщательно. На ноги тёплые штаны с мехом изнутри и большие сапоги, на голову шапку. Ещё был свитер, шарф и толстая шуба.
— Может, мне просто обратиться в волчицу?
— Я бы хотел видеть твоё лицо, Ронни, — ответил Грэй мягко. — Твоё человеческое лицо.
Я подчинилась и надела всё, что он мне дал, став при этом похожей на меховой мячик.
А потом, когда мы оба были готовы, Грэй достал откуда-то странного вида цепочку, обернул её вокруг наших запястий, тщательно завязал и дернул за одно из звеньев.
И пол ушёл у меня из-под ног…
Когда мы ехали из Арронтара в Лианор, Грэй рассказывал мне одну легенду. О Море Скорби я знала, но никогда не слышала об Озере Счастья.
— Ну что ты, — говорил он мне тогда, — всё должно уравновешиваться. Если есть скорбь, должно быть и счастье.
— Но скорби вон — целое море, — смеялась я. — А счастья — одно озеро!
— Зато какое это озеро!
И теперь я была согласна с Грэем. Действительно — какое это было озеро!
Озеро Счастья находилось в Гномьих горах, на севере Эрамира. На самом крайнем севере. Никто не знал, что дальше этих гор, потому что никто ещё их не проходил. К самому Озеру, говорят, можно выйти при должном упорстве, а вот дальше…
— Здесь всегда зима, когда у нас лето, — сказал Грэй тихо, положив ладони мне на плечи. — И наоборот. А сегодня единственная ночь в году, когда на небе появится Сияние.
— Сияние?
— Да. Увидишь. Совсем скоро.
Я глубоко вздохнула, и в носу моментально всё замёрзло. Действительно, очень холодно, не зря он меня одел.
Мы стояли на небольшом горном плато, далеко вперёд простиралось заснеженное пространство, и воздух вокруг нас был лёгкий, хоть и морозный, он пах снегом и хвоей. Само озеро оказалось замёрзшим и ослепительно-синим, с белыми разводами. Словно ледяной мрамор.
А ещё этот лёд как будто чуть светился изнутри. И я чувствовала, что это место такое же волшебное, как мой Арронтар. Здесь тоже было своё Сердце, и оно билось… И каждый его удар рождал в моём собственном сердце волну сладкой боли.
Небо над этим местом было не чёрным, а тёмно-синим. Но звёзд почему-то не наблюдалось. Только горы, покрытые снегом, казавшимся сейчас, ночью, голубого оттенка, и озеро, которое и ослепляло, и успокаивало одновременно.
— Как же красиво, Грэй…
Я почувствовала щекой его улыбку.
— Да, Ронни.
— Ты был здесь раньше?
— Нет, не был. Это подарок нам с тобой… от Эллейн. Она искала это место очень долго. Летала здесь в своём птичьем обличье, а когда нашла, сделала артефакт переноса для тебя и меня.
— А…
— Тс-с-с. Смотри.
И я послушно замолчала, потому что… потому что я никогда не видела такой красоты…
Словно кто-то рисовал по небу, как по холсту, широкой невидимой кистью, захватив ярчайшие краски. И каждую секунду они менялись: сияние то вспыхивало красным, то угасало в оттенках зелёного, то разгоралось оранжевым пламенем.
Я смотрела на него, открыв рот… и плакала. Я не могла понять, почему плачу, но слёзы эти приносили облегчение. А в груди пекло, как в печке, и хотелось… хотелось…
И я сделала то, чего мне так хотелось — обернулась и уткнулась лицом в Грэя, обняла обеими руками и застыла, ощущая на талии его ладони даже сквозь шубу.
