Я понял, что если сейчас расскажу свой сон или хотя бы о том, что следом за «афганцами» ходил на кладбище, то отношения у меня с Игорем и Лосенком могут круто испортиться. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы после таких россказней не заподозрить меня в соучастии. Да и оказаться в ментовке у меня стремления не имелось. Даже ненадолго. Тем более, что кудесник Чудо-юдо уже открыл передо мной такие перспективы.
Мучила ли меня совесть? Черта с два. Она только немного пощипывала. Да, я знал, что «афганцы» ни при чем. Они искали пустой гроб потому, что знали или догадывались — нет там Саньки. Я хорошо помню, что они говорили тогда, ночью, над разрытой могилой. Но грош цена всем этим показаниям, если их хотят «утопить». Если б я был благополучным мальчиком из хорошо обеспеченной и не имеющей неладов с законом семьи, то, может быть, и поверил бы в справедливость. Но я был государственным ребенком Система — она и в детдоме система.
В общем, страх от кошмара все-таки унялся, я улегся на тюфяк и на сей раз проспал без всяких снов, приятных и неприятных, аж до десяти утра.
Халтурка
Разбудил нас Чебаков-старший.
— Ну, красноармейцы, — объявил он, грозно обдав нас похмельным духом. — Отдохнули? Пойдем, похалтурим маленько.
Я сразу вспомнил, что речь идет о бассейне на даче Чудо-юда.
— Почем сговорился, бать? — спросил Игорь.
— Вам — по два стольника, мне — остальное, — Иван Михалыч прикинулся шлангом. — Это только за разметку и котлован. Бетон, плитку — всю чуйню-муйню — отдельно. Счас пожрем, примем — и вперед!
Мамаша Игоря заправила нас капитально, хотя есть особо не хотелось, а Михалыч оделил нас «для веселья» стопариком каждого. Потом из какой-то сараюшки старший Чебаков вытащил нивелир, складную рейку, веревку, топор, лопаты и торжественно вручил нам это оборудование. Я нарядился в свой старый добрый комбез, а Игорь с Юркой в какие-то рваные спецуры из запасов Михалыча.
— Рабочий класс! — с беспощадным сарказмом аттестовали нас близнецы и, похихикивая, отправились загорать.
— Интеллигенция вшивая! — проворчал Иван Михалыч. — Мало я их порол… Ишь, жопами развилялись, засранки…
— Ладно, — басисто вступилась за своих любимиц Валентина Павловна, — топайте, халтурщики! Да смотри там, не больно булькайте…
— У тебя не спросил, — бормотнул Михалыч, — верно, мужики?!
Сергей Сергеевич в момент нашего прихода возился с «Волгой». У Лосенка аж глаза загорелись — есть такие пацаны, которым прямо-таки не терпится сунуть нос в любой механизм.
— Что, искра в землю ушла, хозяин? — спросил Михалыч с легким ехидством.
— Здравствуйте вам!
— Да стучит что-то, — отозвался Чудо-юдо, — не могу понять, где.
— Можно? — спросил Лосенок. — Я полгода комдива возил на такой же…
— Не возражаете, товарищ бригадир? — шутливо спросил Сергей Сергеевич. Чебаков только развел руками:
— Хозяин — барин. Покамест мне и двоих хватит. Ты, Игоряшка, натеши колышков, а Колька со мной померяет… Ну, а вы, значит, Сергей Сергеевич, нам покажете в точности, на каком месте хотите свой бассейн делать. Чтоб уж окончательно. А то отроем не там — лишняя работа получится… И собачку вашу привязать надобно. Большая очень. Тяпнет за ногу — на костылях ходить придется.
— Собачку я в доме запру, — пообещал Сергей Сергеевич. — Я сейчас собираюсь в Москву по делу, так что мешать вам тут не буду. А план участка у меня вот он, в машине. Вот проект бассейна и сауны. Достаточно точно все намечено. Можете приступать.
— Бу сделано! — Михалыч дурашливо вытянулся во фронт. — Пошли, Никола!
Когда мы зашли за дом, Чебаков вытащил пачку «Беломора», раскочегарил папиросину и наставительно объявил:
— Хорошая работа начинается с хорошего перекура!
Я согласился и, за неимением своих, стрельнул у Михалыча «беломорину».
— Буржуй! — не слишком громко заметил Михалыч, приглядываясь к плану. — Ни хрена ведь не делает, только мозги всем пудрит, а деньги идут. И крупные. «Волга» самое малое десять тыщ стоит, а то и все пятнадцать, если новая. А вот она у него. Бегает! Дача по прикидке — все двадцать. Откуда? А стоит. Сауна эта самая с бассейном десять на пятнадцать — не меньше дачи обойдется. И будет. Так… От стены у него по чертежу выходит три с половиной метра переход, потом десять на пять сауна и еще десять на десять бассейн… Игоряшка! Колья натесал?
— Штук пять есть! — откликнулся Игорь.
— Тащи все и теши дальше. Сантиметров по двадцать каждый. Десяток для начала хватит, потом еще сделаешь… Так, Николка, кончай перекур!
Я не очень понимал поначалу, чем занимаюсь. То Михалыч чего-то мерял рулеткой, заставляя меня забивать принесенные Игорем колышки. Потом, вооружившись нивелиром и вручив мне рейку, стал заставлять меня переходить из угла в угол, чего-то отмечая в затрепанной тетрадке. Потом опять забивали колышки, натягивали между ними веревку. Солнце припекало, бухтение и матюки Михалыча, которому то было не то и это не эдак, раздражали. Хотелось плюнуть на все и пойти купаться.
Зафырчала и уехала «Волга», а затем явился довольный Лосенок. Он уже накалымил аж целый четвертной.
— Во мужик! — сказал он. — Работы всего ничего — на трешку. А он — двадцать пять!
— Дурные деньги — по-дурному и тратит, — хмыкнул Михалыч, — с тебя магарыч! Время сколько?
— Одиннадцать двадцать, — сказал я, поглядев на «Командирские».
— Нормалек! Давай, Юрка, в магазин! Одну — нам, остальные для дела… Дуй!
— Интересно… — обиделся Лосенок. — Это что, на весь четвертак? «Андроповка» четыре семьдесят с посудой — пять штук брать?
— А ты вручную копать хочешь? — ухмыльнулся Михалыч. — Бери, вот лопата, корячься! Ровнять, планировать тоже лопатой будешь? Да не жидись ты, я тебе отстегну их, мать твою…
Михалыч выдал Лосенку «дежурную» авоську, лежавшую где-то в кармане робы, и тот потопал в магазин.
— Успеет до обеда? — прикинул Чебаков-старший. — Больно медленно идет… А вы давайте за лопаты! Вот от этого колышка до этого, ровно по веревке, потом под угол — вот от этой пары на ширину веревки… ну, между двух веревок, короче!
Траншеи копать мы, в общем, были обучены. Игорь по ходу дела стал объяснять мне, что траншеи пойдут под фундамент сауны, под трубы для заполнения бассейна и еще зачем-то. Мне это было интересно, как лекция о половом воздержании для мартовского кота.
Лосенок успел до обеда и прибыл с авоськой, где дружно брякали пять бутылок «андроповки» с бело-зелеными наклейками.
— Где ж ты родимая «два восемьдесят семь»? — вздохнул Михалыч. — Ну да ладно! Молодец, тезка твой, молодец! Все же таки не семь с полтиной!
