я сбился с правильного пути и перестал различать добро и зло? По-твоему выходит, что Великий Ворон добрый и милосердный, а я — злодей, жаждущий крови.
— Ты не злодей, ты именно что ошибся, но из-за своего упрямства не хочешь этого признавать. Ты поверил, что Великий Ворон — зло по умолчанию, но вспомни несчастного Бена Брукса. Он был чудовищем?
— Нет. Он — жертва проклятья и Принца Ричарда.
— Тогда почему ты не можешь понять, что Льюис такая же жертва, как и все прочие Вороны? Ты прощаешь своему другу Дирку многочисленные убийства, но почему-то обвиняешь Льюиса на основании одного-единственного, которое даже по законам города признали бы самозащитой. Тебя он не тронул, хотя ты хочешь его убить и не скрываешь этого. Как назвать человека, который прощает своих врагов и дает им шанс на мирную жизнь, в течение десяти лет?
Нил не ответил, зато Гийом взвился:
— Он проклял кучу людей и моего отца! Об этом мы тоже позабудем? О нападении на цирк, на участок? Почему ты защищаешь нашего врага?
— Потому что он никого не проклинал. Я это знаю точно. И Льюис мне не враг. Иногда друзья оказываются на другой стороне конфликта. Но если не хочешь потерять их — решай конфликт, а не борись с ними. Иначе, мы скорее разрушим город, как первые Прекрасный Принц и Великий Ворон, чем защитим его.
Нил рвано вздохнул.
— Зачем же он похитил людей и запер в убежище, если не проклинал их?
Джек горько рассмеялся.
— Льюис очень ответственный человек. Но он не воин. Когда появляется смертельная угроза, он прячется сам и прячет подданных в том единственном месте, до которого ей не добраться.
— Я никогда не вредил Воронам и не нападал на них первым.
— А речь и не о тебе. Стражникам на мосту приказали отступить при появлении Прекрасного Принца. Бойцы в парке тоже отступили, когда я атаковал. После чего Льюис немедленно отправил всех в убежище. Смертельная угроза для него — Прекрасный Принц, даже если носит кличку «Трусливый». Льюис десять лет скрывал свое имя от горожан и прятался даже во Время Воронов. А теперь давай проверим, не разучился ли ты отличать добро от зла, как опасаешься? Какие у Льюиса причины так отчаянно бояться Прекрасного Принца, которого он ни разу не видел? И опасаться за жизнь других Воронов, даже бойцов?
— Принц Ричард, — тихо ответил Нил, — он был безжалостным и слепым убийцей.
— Который пришел за беспомощным студентом и собирался убить его, свято веря в необходимость этого. Потому что Прекрасные Принцы должны убивать, — Джек нарочно допустил паузу именно в этом месте, — а уж кого они назначат своими жертвами, каждый решит сам. Можно Воронов. Их родных и друзей. Стражников. Великого Ворона. Или никого. Нил. Можно. Никого. Не. Убивать.
— Да хватит уже! — сорвался Нил и врезал кулаком по стене. — Я знаю, что убивать — это плохо! И всегда знал! Но не всего можно добиться добрым словом, иногда приходится драться!
Джек тяжело вздохнул.
— Тогда ответь: сейчас нам нужно драться? После сегодняшней ночи, с ее ужасными результатами, нам нужно продолжать сражаться и убивать Воронов?
Нил бросил на него дикий взгляд.
— Мне нужно это обдумать, — глухо ответил он.
— Вы все как будто забыли, что Великий Ворон проклял кучу народу, включая моего отца, — нахмурился Гийом, — может, с Принцем Ричардом он и был жертвой, но сейчас он творит зло. И что, мы простим ему все из-за того, что однажды его едва не убили?
Джек ухмыльнулся. Пришла очередь Гийома раскаиваться в содеянном.
— Льюис никого не проклинал. У тебя нет доказательств этого.
— Ты шутишь? У нас десятки проклятых!
— Это факт. А вот кто их проклял, неизвестно.
— Тот, у кого была возможность и кто уже это делал! Он проклял Бломфилда и Брауна!
— А я дал камнем по голове свирепому и опасному Ворону. Это не значит, что я так постоянно делаю.
Гийом фыркнул.
— Так ты предлагаешь просто поверить огульному обвинению циркачки, которая только приехала в наш город и никого никогда не проклинала? По-твоему, она — более вероятная преступница, чем Великий Ворон, владеющий тайной проклятья?
— Хороший аргумент! — обрадовался Джек. — Ты ведь у нас стражник, да? Вот и скажи мне: если у тебя несколько подозреваемых в преступлении, как понять, кто из них истинный виновник?
— Провести расследование, конечно.
— Это мы и сделаем. Кажется, расследование включает в себя сбор улик и опросы подозреваемых? Значит, нам нужно поговорить и с Льюисом, и с Келли. А также узнать, как работает проклятье в принципе. И вот этим я сейчас займусь: Келли нужно найти, а Льюиса убедить, что разговор со мной и моими… с вами не закончится его смертью.
— У меня, кстати, появилась идейка насчет того, где прячется Келли, — заметил Руди, входя в кабинет.
Джек сощурился.
— Я не слышал твоих шагов. Ты давно подслушиваешь?
— Не хотел мешать, — хмыкнул Руди.
— Что за идея?
— Если Келли никто не похищал, значит, она сбежала сама и прячется не только от Воронов, но и от нас. Только вот город невелик, а она — яркая красотка. Ее должен был заметить хоть кто-то, но этого не произошло. А что если она никуда и не сбегала, а просто спряталась? Помните, как она в секретер втиснулась? Я думаю, она все еще в участке.
Гийом вытаращился на него.
— Да быть не может! Ее искали мы, а после — Марк, но никто не нашел!
— Людей надо расспросить. Если она не сидит в какой-нибудь тумбочке до сих пор, значит, ее прячет кто-то из своих. Обратись ко мне за помощью такая красотка, я бы и от начальника ее прятал, и от Воронов.
— Если это кто-то из наших, он у меня общественные сортиры будет охранять весь остаток службы, — зловеще пригрозил Гийом, — я схожу проверю.
— Подожди, — Нил выпрямился, — Джек, ты прав насчет расследования, но если переговоры с Великим Вороном все же состоятся, то тебе потребуется защита, равно как и Келли. Возьми Руди и Гийома снова в Рыцари. Сегодня они сражались против нескольких десятков Воронов, рискуя своими жизнями ради сохранения твоей. Они повторят это, если потребуется.
Джек закатил глаза.
— Льюис не станет на меня нападать.
— А как насчет других Воронов и обозленных горожан?
Джек вздрогнул. Об этом он не подумал.
— Ладно. Но ты опять решаешь за других. Руди, Гийом, вы согласны вернуться на службу?
— Согласен, — спокойно ответил Руди, — твою задницу нужно прикрыть, и я с этим справлюсь. Ты погорячился, мы тоже. Пора
