Хельг потёр лоб.
– Они забрали Грома? Когда?
– Вчера. Меня не тронули – пожалели детей, но в наказание... вот.
Нона кивнула в сторону пожарища, которое виднелось сквозь неплотную листву стен.
– Приговор уже вынесли?
– Последние дни всем предателям приговор один, – глухо ответила девушка и опустила глаза. Хельг скрипнул зубами. – Простите. Я пойду посмотрю, как дети. Они... не знают. Не говорите им, хорошо?
Дождавшись наших кивков, она вышла на улицу. Сквозь ветки куста было видно, как она, быстро удаляясь, то и дело подносить ладони к лицу. Хельг цыкнул зубом, яростным жестом сорвал с уха экран и тоже вылез из хижины.
– Эй! – крикнула я, подбирая брошенный экран. – Ты что делаешь?!
Пришлось вставать и выходить следом. Гладир никуда не ушёл, он стоял возле крошечного домика и внимательно всматривался в землю возле него.
– Хельг? Без экрана ходить не безопасно!
– Знаю, – протянул он и стал большими шагами мерить пространство вокруг. – Но иначе не получится...
Он остановился возле хижины, присел на корточки, отыскал взглядом какую-то травинку и, глубоко вдохнув, прикрыл глаза.
Сначала ничего не происходило. Я даже подошла и села рядом, всматриваясь в ту травинку, которую он перед этим со всех сторон осмотрел. И когда уже чуть не начала трясти его за плечо, травинка вдруг зашевелилась и начала расти, на глазах превращаясь в тонкое изящное деревце. Хельг открыл глаза и молча наблюдал за ростом незнакомого мне растения. Спустя несколько минут оно раскинуло ветви и вытянулось высотой в два моих роста. Внешне оно напоминало распушившийся хвост кота: настолько пушистое и вытянутое.
– Нона – моя сестра, – сказал Хельг, снимая с одной из ветвей молодого дерева крошечный сморщенный плод. – Не совсем родная... Это её и спасло. Ни клейма, ни семьи. Содержалась в нашем доме как помощница по хозяйству, всем говорили, что мать её когда-то работала на нас, но погибла во время урагана.
– А на самом деле?
Хельг палкой раскопал ямку, бросил туда плод и снова сосредоточил на нём своё сознание. Если уж кого-то и называть колдунами, то именно гладиров: разве же это не чудо?
– На самом деле она от предыдущей жены отца, – ответил он. – Так сложилось, погибла в родах... Здесь с медициной куда хуже, чем в вашем королевстве.
– Получается она законная дочь, – заметила я. – Отчего же не клеймили?
– Скажем так, они не успели узаконить свои отношения. А значит, по закону она не принадлежит к нашему роду.
Я озадаченно уставилась на растущее дерево. Интересно, а мои родители успели узаконить свои отношения? Если у меня на шее есть клеймо, то по всему выходит, что да. Но как, если они встречались тайком от правительства?
– Но ведь ты говорил, твою старшую сестру казнили, – вспомнила я.
– Та была от первой жены, – Хельг грустно улыбнулся и принялся сажать третье дерево. – Родовое проклятье: женщины умирают очень рано.
– Проклятий не существует.
– Как тогда объяснить, что ни одной из жён моего отца не осталось в живых?
– Не повезло... Прости, я не знала. Ты всегда ходишь такой весёлый и беззаботный, что...
Гладир отмахнулся:
– Всё в порядке, я давно научился с этим жить. В этом мире ещё столько неизведанного, потрясающего, что нет ни единой причины застревать в прошлом. Что было – то прошло, и это главное.
Мы стояли рядом, наблюдая за ростом нового саженца, и думали каждый о своём. Улыбка Хельга потеряла оттенок грусти, стала нежной и мечтательной. Наверное, в своих мыслях он был где-то, где всё всегда хорошо. А я возвращалась снова и снова к его словам.
«Что было – то прошло, и это главное.»
Жаль, никто не сказал мне этого раньше. Действительно, какая разница, что там было в прошлом, сегодня новый день, новые возможности и...
Но в этом дне уже не будет Гарда. Опустила глаза и тихо проговорила:
– Наверное, я так не смогу. Ведь без покинувших нас людей жизнь станет совсем другой.
– Это так, – кивнул Хельг, протягивая мне сморщенный плод. – В том случае, если вместо того, чтобы творить свою жизнь, ты позволяешь ей просто случаться. Если люди, которые окружали, – создавали твою судьбу. Держи.
Я послушно взяла твёрдый шарик, который оказался тяжелее, чем выглядел.
– Это семя может вырасти само, но ему потребуется много времени. Годы, десятилетия. У нас их нет, наша жизнь коротка. Поэтому мы не будем ждать, а приложим к семени свою волю. Попробуй. Закрой глаза, представь яркое-яркое солнце, проливные дожди, смену времён года, одно за другим. Только без снега, эти мониарии не переносят холода. Почувствуй рост, изменение, возрастающую внутри силу. И передай её семени.
Спохватившись, я вынула из уха серьгу и сунула её в карман. Без контакта с кожей экран не действует, что было одновременно удобно и проблемно: слишком мало возможностей активировать его с одной стороны, а с другой – легко отключить, не убирая далеко.
Присев, я кинула плод в подготовленную Хельгом ямку, присыпала его, зажмурилась и, влекомая голосом Хельга, погрузилась в мир собственной фантазии.
– Представь, словно ты – маленькая девочка, тебе всего три, и мама носит тебя на руках. Это лето, яркое, солнечное, полное радости...
Вместе мы шли из года в год, и с каждым новым витком я почти физически ощущала, как расту и взрослею. Смотрела на осыпающиеся листья, на голые зимние деревья, и на их возрождение. Наблюдала, как меняются соседские девчонки. Как Дин становится всё выше и сильнее.
– А теперь, – проникновенно закончил Хельг, – открой глаза и вдохни это всё в семя.
Я послушалась. Ему не нужно было подробно объяснять, как именно передавать семени свои чувства: переполнившая меня изнутри сила сама рвалась наружу. Семя не умело мыслить. У него не было сознания в привычном нам понимании, но оно умело чувствовать.
Чувствовать солнце. Воду. Силу. Рост.
И прямо на глазах, в течение считанных минут, оно превратилось в дерево. Не такое высокое, как соседние, и чуть менее пушистое, но цвет его был даже зеленее, листья крупнее, ствол крепче.
– Очень здорово для первого раза, – заметил Хельг.
Но я не восприняла его слов. Чувство силы всё ещё бурлило внутри, словно поток широкой реки. Мне удалось только выдохнуть:
– Это... невероятно.
– Точно, – улыбнулся гладир. – Сама жизнь. Смерть и потери – её неотъемлемая часть, с этим приходится мириться. Но помимо них есть всё это.
– Хельг, я не понимаю. С такими способностями и с вашими мозгами, вы должны быть лучшими в медицине! У вас должны быть невероятные технологии и уровень жизни, и...
