его подробности. Странное ли это совпадение или таинственное предзнаменование, не знаю. Я расскажу лишь то, что было. Пусть каждый судит сам.
В последнюю поездку мою к нему в Троицкую лавру он дал мне последнее поручение на земле, последнюю «комиссию» свою, как он любил выражаться. Решив остаться на зиму в лаврской гостинице, он приступил к устройству своего нового помещения по своему вкусу. Но это был вкус строгого художника и тонкого эстетика, в глазах которого подбор в сочетании цветов, красок играл весьма важную роль. На нижнюю часть окон ему нужно было повесить занавесочки, и занавесочки эти должны были быть непременно нежно-голубого цвета – только этого, и никакого другого. Он просил меня достать ему марли этого цвета в Москве – и или привезти, или, если отъезд замедлится, переслать ему. Поручение его я исполнил, но с исполнением этим случилась некоторая странность, несколько меня смутившая… Взяв с собой жену, лучше меня знавшую толк в этих вещах, я обегал с нею чуть не половину Москвы и нигде такой марли найти не мог. Наконец в одном мануфактурном магазине на Петровке нам сказали, что марлю эту мы можем достать в лавке напротив. Мы вышли из магазина, взглянули по направлению указанной нам лавки и остановились в смущении: то была… гробовая лавка. Словно по инерции, мы вошли в эту лавку, спросили нужную нам марлю, и нам ее подали. Делать нечего, пришлось взять. Марля была послана Константину Николаевичу; но повесить ее на окна лаврской гостиницы уже не пришлось. Она могла пригодиться ему разве лишь для украшения самого последнего на земле тесного убежища, которое сейчас же вслед за получением ее пришлось заказывать.
Получив от Вари совершенно неожиданно телеграмму с известием о безнадежном приговоре доктора, мы с женой бросились в Троицкую лавру…
Подходя к номеру Константина Николаевича, мы встретили выходившего из этого номера духовника его, старца отца Варнаву, накануне исповедовавшего и причащавшего его, а теперь заходившего навестить его и проститься с ним. Он сказал нам, что он идет к Богу примиренным, очищенным…
Отворив дверь, мы вошли к Константину Николаевичу. Он уже был без сознания. Мне показалось, однако, что во взгляде, который он остановил на мне, когда я к нему подошел, на мгновение вспыхнуло сознание, и он хотел что-то сказать мне, но уже не мог. Мне пришлось присутствовать лишь при последнем вздохе его.
Когда этот вздох вылетел из груди его, лицо его успокоилось и просветлело. С него слетели последние тени земных забот и тревог. Он понял теперь окончательно, что «надо покориться». Он рад был, что покорился. Он успокоился.
Анатолий Александров
От составителя
При подготовке настоящего издания было выявлено 704 письма К. Н. Леонтьева, в том числе опубликованных – 222 и неопубликованных (по фондам петербургских и московских архивов) – 482. Принцип отбора заключался, главным образом, в том, чтобы исключить те письма, где затрагиваются чисто бытовые темы, ничего не дающие для психологического портрета автора и для картины его жизни – денежные дела, просьбы о помощи, записочки, касающиеся визитов, жалобы на нездоровье и т. п. Исключены также многократно повторяющиеся рассуждения, ничего не добавляющие к сущности дела и обстоятельствам жизни самого К. Н. Леонтьева и лишь затемнившие бы и перегрузившие текст. Предлагаемое вниманию читателя собрание писем является своего рода автобиографией, в связи с этим оно было дополнено, в качестве заключения, воспоминаниями А. А. Александрова о кончине К. Н. Леонтьева.
Д. В. Соловьев
Условные сокращения
ГЛМ – Государственный литературный музей, Москва.
ИРЛИ – Институт русской литературы (Пушкинский Дом), Санкт-Петербург.
РГБ – Российская государственная библиотека, Москва.
РНБ – Российская национальная библиотека, Санкт-Петербург.
ЦГАЛИ – Центральный государственный архив литературы и искусства, Москва.
ЦГАОР – Центральный государственный архив Октябрьской революции, Москва.
ЦГИА СПб – Центральный государственный исторический архив, Санкт-Петербург.
Примечания
1
Здесь и далее все даты приведены по старому стилю. Знаком * обозначены подстрочные примечания, цифрой – комментарии в конце каждого письма.
2
Поступки (франц.). Здесь и далее перевод иноязычных выражений и писем Д. В. Соловьева.
3
Высокомерие (франц.).
4
То есть на годовом жалованье. (Примеч. К. И. Леонтьева.)
5
По английскому образцу (франц.).
6
Таким образом, мы найдем, что у грека есть общие черты с русским, с французом, а француза с испанцем, с китайцем даже и т. д. (Примеч. К. Н. Леонтьева.)
7
Какая великолепная жанровая сцена! (франц.)
8
Живость (франц.).
9
Оказаться на улице (франц.).
10
Крики души (франц.).
11
Нет ничего общего между любовью и тягостными и жестокими обязанностями брака (франц.).
12
На турецкий манер (франц.).
13
Живой катаризм (лат.).
14
Дурной тон (франц.).
15
Мужское бессилие (лат.).
16
С любовью (лат.).
17
«Когда не знакомы с мужем, не обращаются к его жене!» – «Какая прелестная сегодня погода!» (франц.)
18
Главная опора (франц.).
19
Это поразительно… при этом отсутствии главной опоры! (франц.)
20
«Россия – это небытие» (франц.).
21
«Россия сгнила, не успев созреть!» (франц.)
22
Дурной тон (франц.).
23
Буквально (франц.).
24
«Дни сменяются, но не походят друг на друга!!!» (франц.)
25
«Гений – это терпение!» (франц.)
26
«Нет, нет, монахи слишком уж мистичны!» (франц.)
27
Не суй палец под кору дерева (франц.).
28
«Наедине со своими мыслями» (франц.).
29
Понимаете, можно сейчас 2500 на свою келью в Оптину выслать: это моя мечта. (Примеч. К. Н. Леонтьева.)
30
«В
