– Это сильнее меня! – крикнула я в отчаянии. – Я все время об этом думаю. Представляю тебя с другими женщинами… Тебе хорошо с ней было? Мэгги наверняка знает такие штучки, которых мне вовек не придумать! А Меган…
– У тебя змеиный язык, Кейтлин, – глухо сказал Лиам и холодно посмотрел на меня.
Он встал и направился к двери.
– Куда ты? – Я тоже вскочила на ноги.
– Подышать свежим воздухом, – ответил он язвительно. – Здесь дышать точно нечем. А ты лучше поспи. Завтра мы едем к Лон-Крэгу. И не жди меня, я еще хочу кое-что уладить.
Я загородила спиной входную дверь.
– Уладить с Мэгги?
Лиам воздел руки к небу в немом отчаянии.
– Кейтлин, ради всего святого! Мне начинают надоедать твои глупости! Какая муха тебя укусила? Все эти женщины… они были до нас с тобой, а вот ты и Уинстон…
Он замолчал, лицо его перекосилось от гнева. Кровь во мне снова закипела, и я бросилась на него, сквозь зубы выплевывая обидные слова:
– Да как ты смеешь? Как можно это сравнивать? Мерзавец! Ты сказал, что понял…
Он попытался поймать мои руки, осыпавшие его ударами.
– Я не врал тебе, Кейтлин! Но неужели ты думаешь, что этого хватит, чтобы забыть? Чтобы перестать представлять тебя с ним? Господи, если бы это было так!
Он смотрел на меня – бледный, печальный.
– Если твоего мужа снова арестуют, что ты сделаешь, чтобы вызволить его?
– Если ты думаешь, что я отдамся целому полку гвардейцев, то ошибаешься! – выкрикнула я. – Теперь я и пальцем ради тебя не шевельну!
Наконец ему удалось поймать мои руки. Другой рукой он схватил меня за волосы и потянул назад, заставляя посмотреть себе в лицо.
– Мы должны жить с нашими демонами! Если не выходит от них избавиться, что ж, остается только терпеть!
Он дышал тяжело, и сердце его билось так же бешено, как и мое собственное. Я попробовала вырваться, но Лиам прижал меня к себе еще крепче и дернул за волосы так, что мне пришлось запрокинуть голову. Я чувствовала, что все его тело напряжено. Мне было больно, и я застонала, дав ему знать об этом.
Взгляд его обжигал меня, проникал в самую душу. Прерывистое дыхание коснулось моей открытой шеи, мгновение – и к ней прильнули его влажные губы. Пальцы, сжимавшие оба моих запястья, разжались и атаковали шнуровку на моем корсаже.
– Лиам!
– Кейтлин, помолчи!
– Лиам, я не хочу…
– Черт! Замолчишь ты наконец?
Он закрыл мне рот поцелуем и быстро управился с корсажем, причем расстегивал он его по-прежнему одной рукой. Соски моих налитых грудей напряглись, стоило его пальцам проникнуть в вырез сорочки. Когда он легонько ущипнул меня, я вскрикнула от удовольствия.
Едва он начал ласкать меня, и мой гнев сменился желанием. Одной рукой я попыталась расстегнуть его ремень, а второй – брошь на плече, скреплявшую концы пледа. Предметы нашей одежды один за другим падали на пол у наших ног.
– A ghràidh mo chridhe, зачем себя мучить? – спросил он шепотом. – Я так тебя люблю, так тебя хочу… Я за тебя жизнь отдам…
Я ласково прикусила его сосок. Руки мои медленно соскользнули по его груди и животу вниз, к бедрам. Он вздрогнул, когда я погладила его по ягодицам, и мускулы его напряглись, стоило мне вонзить в них ногти. Языком я пробежала по тонкой дорожке волос внизу живота. Лиам со стоном обхватил мою голову руками и направил туда, где пульсировало желанием его мужское естество.
– Боже, Кейтлин… – прошептал он хрипло.
Он весь дрожал от возбуждения.
– Да, a ghràidh, о да! Я готов умереть за тебя…
Дрожь прошла по его телу, хриплый рык сорвался с губ. Запутавшиеся в моих волосах пальцы медленно ослабили хватку. Он упал на колени рядом со мной, дрожа всем телом, и заглянул мне в глаза.
– Я твой душой и телом, – проговорил он едва слышно. – Ты можешь уничтожить меня, если захочешь… Можешь растоптать меня… Моя жизнь в твоих руках!
– Лиам, mo rùin! Я тебя люблю и никогда, слышишь, никогда не сделаю тебе дурного!
Он подхватил меня на руки, перенес на кровать. Губами и пальцами он подарил мне наслаждение, перенесшее меня в мир, где правят ощущения, а не разум, туда, где удовольствия не имеют границ. Когда же, тяжело дыша, я вернулась в настоящее, голова его покоилась у меня на животе, а мои пальцы перебирали его кудри.
– Dе́ a bhios tu, mo leanaibh mhùirnich? Ar mac? Ar nighean?[129]– ласково спросил он, касаясь губами моей влажной кожи.
– Думаешь, ребенок тебя слышит?
– Конечно!
Он придвинулся ко мне, и наши лица оказались очень близко. Я посмотрела на него и вдруг поняла, насколько глупо повела себя в этот вечер. «Нет, ни за что больше не поддамся глупой ревности! Никогда!» Теперь я знала, что он любит меня больше всего на свете, да и сама я была готова отдать за него жизнь. И все же, несмотря на это, мне не хотелось расставаться с ним и жизнью слишком быстро: обмен товарами был назначен на завтрашний вечер и грядущее предприятие не на шутку тревожило меня.
– Какой план действий на завтра?
– С наступлением ночи будем ждать на берегу. По нашему сигналу с корабля спустят лодки и оружие. Ты подождешь нас в старой часовне, недалеко от места высадки, и Калум присмотрит за тобой.
– Он расстроится, – пробормотала я себе под нос.
– Да, знаю, но я пообещал его матери, что с ним ничего не случится. Он еще слишком юн. У него все впереди!
– Но ведь в его годы ты уже ходил вместе с кланом грабить Аргайл…
– Надеюсь, ты ему об этом не станешь рассказывать? – спросил Лиам и ущипнул меня за ляжку.
– Чтобы он со всех ног побежал вам помогать, а меня бросил одну на растерзание бандитам? Ну уж нет!
Лиам нахмурился и кашлянул, прочищая горло.
– Если все пройдет благополучно, я вернусь за тобой еще до рассвета.
Панический страх тисками сжал мое сердце.
– А если нет?
– Тогда вы с Калумом вернетесь в Гленко.
Я отвернулась, пряча слезы.
– Кейтлин, я не стану легкой добычей, поверь! Не хочу возвращаться в тюрьму…
– Пока еще не поздно, Лиам! Твои люди могут поехать на побережье… без тебя.
– Нет! – живо возразил он, приподнявшись на локте. – Кейтлин, ты понимаешь, о чем просишь меня? Разве я могу оставить своих людей?
– Да, я понимаю, – уступила я со вздохом.
– Все будет хорошо, обо мне не тревожься!
