раз, и ушел. Брэкстон покраснела и одарила меня быстрой улыбкой, прежде чем, наконец, повернуться к Гриффин.
Пока они разговаривали, я нашел Лорена и Рика на кухне, стоящими по разные стороны островка.
Лорен набивал рот, в то время как Джерико заглядывал в коричневую коробку с лентой «Амазон». Дани, которая, должно быть, проверила шкафчик, в котором мы хранили почту, принесла его с собой, когда пришла на вечеринку.
— Что, черт возьми, это такое, Ло?
Рик вытащил клейкую ленту и веревку, держа по одной в каждой руке, и уставился на Лорена.
— Ох, эй, оно пришло! — с набитым кексом ртом Лорен широко улыбнулся, его непрозрачные глаза заблестели.
— Зачем тебе двести футов скотча и веревки (прим. 61 м.)? — спросил я его после того, как заглянул в коробку и увидел остальное.
Теперь Лорен был беспечен, когда отряхивал руки от крошек, оставляя их вместо этого на кухонном столе.
— Надеюсь, вы этого не узнаете, — пока мы с Риком таращились на него, Лорен быстро сменил тему. — Итак, ты планируешь рассказать Брэкстон о том дерьме, которое ты пытался провернуть? — спросил он Джерико.
— Я думал, что сначала позволю ей насладиться вечеринкой и возвращением домой, — саркастически съязвил Рик. Он бросил скотч и веревку обратно в коробку и подтолкнул ее ко мне.
Я знал все лучшие укромные места.
— Верно… вечеринка. Ты просто не хочешь, чтобы она знала, что ты такой тупой, каким выглядишь.
— Я тупой, — ответил Рик с усмешкой, — но ты сосал мой член два часа назад. Придай этому значение, Ло.
Лорен пожал плечами, слизывая глазурь с большого пальца и пристально глядя на нашего лучшего друга:
— Я был взволнован и чувствовал себя великодушным, потому что Брэкстон возвращалась домой. Подай на меня в суд.
Рик сердито посмотрел на него, в то время как Лорен флиртовала с ним глазами.
Мгновение спустя в комнату неторопливо вошла Брэкстон, и наше внимание было отвлечено. Как только она оказалась достаточно близко, я поднял ее и посадил на стойку.
— Как ты себя чувствуешь? — я чувствовал себя мудаком, когда провел губами по ее щеке. Мне было все равно. Она сделала так, что мне стало все равно.
— Больной, — пробормотала она. — Слабой. В основном сбитой с толку.
Я поднял голову:
— Сбитой с толку?
— Я не могу… Я не могу сказать, что я чувствую, — она посмотрела на Лорена, Рика, а потом снова на меня. — И чувствую ли я вообще что-нибудь.
Мои руки нашли ее бедра, и я начал гладить ее через джинсы, надеясь успокоить, когда она начала дрожать:
— Что ты имеешь в виду?
— Не могу сказать, когда мне страшно, а когда я счастлива или взволнована. Нет никаких запахов или вкусов, которые могли бы подсказать мне об этом. Я так и не научилась распознавать свои эмоции без них. Что, если я вообще потеряла способность что-либо чувствовать? Я боюсь…
— Вот, — сказал я ей, прерывая ее, — ты боишься. Откуда ты это знаешь?
— Я… — она покачала головой, разочарованно нахмурившись. — Не знаю.
— Твои эмоции никогда не были лишь неврологической реакцией. Они также были связаны с инстинктом. Что у тебя внутри и что в твоем сердце. Тебе не нужно думать, — я приподнял ее подбородок, когда она опустила взгляд. Там, внизу, для нее ничего не было. — Ты просто должна чувствовать. Твой мозг дал тебе дополнительное преимущество, на которое ты полагалась до этих пор, но ты всегда быстро училась, Брэкстон. С этим ты тоже разберешься, — я поцеловал ее. — Мы поможем тебе, — сказал я ей, когда Лорен и Рик приблизились.
Они привлекли ее внимание, и она не торопясь поцеловала каждого из них, прежде чем опереться на руки и улыбнуться нам:
— Хорошо, потому что я должна вам кое-что сказать.
— Что? — спросили мы втроем немного чересчур нетерпеливо.
Она покачала головой, и будь проклята эта её дразнящая улыбка. Она уже творила со мной невыразимые вещи без дополнительного напряжения.
— Позже.
— Знаешь, я тут подумал, — сказал Лорен.
Брэкстон, Рик и я застонали прежде, чем у него появился шанс сказать что-то еще.
Размышления Лорена никогда не были чем-то хорошим, поскольку обычно они включали в себя разжигание пламени и поджигание мира.
— Что случилось? — неохотно спросил его Рик.
— Для начала, пошел ты, — он сделал паузу, достаточную для того, чтобы подмигнуть Брэкстон. — Я думал о той ссоре с твоей мамой, — сказал он ей. — И младшей сестренке.
В одно мгновение карие глаза Брэкстон погрустнели, и она не потрудилась скрыть свои эмоции или отодвинуть их в сторону. Она позволяла нам смотреть.
— А что насчет них?
— Ты сказала, что для Розали слишком поздно. Почему это должно быть так?
— Потому что теперь она принадлежит Фейтфулу, — ответила Брэкстон, ее тон не оставлял места для споров. Она знала этот город и его жителей лучше, чем мы.
Лорен, однако, был столь же упрям:
— Ты присоединилась к «Связанным», чтобы послать свое сообщение, — его глаза по какой-то причине метнулись ко мне, прежде чем вернуться к ней. — Может быть, ты просто говорила недостаточно громко.
— Но сейчас есть Браксен, — напомнила она Лорену, имея в виду своего племянника. — И я не жалею о нем. Как и Розали, — Брэкстон внезапно поморщилась. — Я лишь хотела бы сказать то же самое о ее муже, Пите. Очевидно, моя сестра снова общается с каким-то атеистом, с которым познакомилась в Интернете.
— Об этом я и говорю, детка, — Лорен одарил ее терпеливой улыбкой. — Сестренка еще не приняла решения. Ты все еще можешь достучаться до нее.
Брэкстон напряглась. Я видел в ее глазах борьбу с надеждой.
— Как? — все равно в конце концов спросила она его.
Взгляд Лорена вернулся ко мне, и на этот раз он задержался. Мне потребовалось всего мгновение, чтобы прочитать его мысли.
Мне потребовалось еще меньше времени, чтобы принять решение.
ШЕСТЬДЕСЯТ ВОСЕМЬ
Позади меня хлопнула дверь, и я вздрогнула от неожиданного звука, когда ключи заскрежетали в замке, прежде чем я услышала щелчок от его поворота.
— Сколько у нас времени? — загадочно спросил Хьюстон. Мгновение спустя я поняла, что это он взял меня за руку и повел вперед.
— Немного, — пробормотал Лорен. Сегодня был его день рождения, и в качестве подарка он попросил меня надеть повязку на глаза.
Я нервно вздохнула.
Будем надеяться, что сегодняшний день не повторит день рождения Хьюстона два с половиной месяца назад. Нам снова пришлось отложить тур, пока мой мозг не восстановился, и его возобновление планировалось только
