быть еще жив, но тут же в голову полезли и другие мысли, от чего ноги сами несли, не зная куда.
Стервятник проверил снаряжение. Его ножа не было, половила его мешочков с пылью и рунами также исчезли. Он достал из кобуры револьвер и щелкнув зубами глухо выругался. Выбрасыватель и ударник, выглядывали стальными заусенцами, а барабан тускло светился вытекающим из него духом. В таком состоянии он не сможет сделать и выстрела, а если попробует, оружие может попросту взорваться в руке.
В подобной ситуации без ножа, а самое главное верного револьвера он чувствовал себя, словно без штанов посреди набитой народом кабацкой, где каждая паскуда устремила на него взгляд. Единственное на что он мог рассчитывать это тот самый нож, что нашел в своей груди и его инстинкты. Выбирать не приходилось, поэтому Балдур поставил перед собой две цели. Первое это найти остальных, а затем убраться ко всем чертям из этого места, ведь если Мира была права, ему стоило поспешить.
Единственная дверь, что вела из комнаты, вывела его в сеть длинных коридоров, что змеей расползались в разные стороны. Когда-то они были хорошо освещены, но тряска, очевидно, добралась и до них. По полу повсюду лежали потухшие светильники, от чего Балдур ступал аккуратно, стараясь не хрустеть битым стеклом. Вдалеке со временем начали слышаться голоса, только вот разобрать речь никак не удавалось. Судя по интонации и крикам, местные обитатели куда-то спешили или пытались спастись из каменной тюрьмы, как и сам человек.
Стервятник подошел к первому повороту и, крепко сжимая нож в руках, выглянул всего на пару мгновений. Всё что он сумел разглядеть это небольшой островок света, посреди ледяной тьмы. Голоса были далеко, поэтому второй раз он позволил себе хорошо рассмотреть местность. Пути было два, один вёл в неизвестность, другой же сворачивал в некое помещение, где, видимо, всё еще горел свет.
«Где свет, там и жизнь», — подумал про себя человек, исходя из его опыта, жизнь не всегда тепла и приветлива. Тяжело было передать, насколько Балдур не хотел сталкиваться с кем это либо, ведь он понятия не имел, кто обитал в этой гигантской горе. Одно ему было ясно наверняка, стены вытесаны не природой и не архитекторами, что являли собой бессмысленные железные шары с когтями и клыками, чье предназначение в жизни — это рыть. Просто и бесцельно рыть. Место это было создано зверем куда более страшным и свирепым. Зверем, что ходит на двух ногах и способен на поступки ужаснее, чем многие хищники.
С другой стороны, в том помещении ему возможно удастся найти какие-нибудь зацепки, что помогут понять куда, он попал и как с этим быть. Вместо того чтобы прыгать в пучину с головой, стервятник, обходя стекло подобрался как можно ближе к открытой двери, и тут же замер, буквально вдавливаясь всем телом в стену.
— Это её приказ? — проворчал первый голос, обильно прожевывая слова.
— Т-с-с, тебе камнем в голову прилетело? Жить разонравилось? — одернул его второй голос, что был груб и скрежетал эхом в тени.
— Я просто… — начал оправдываться первый.
— Нет, но я слышал, что все Зубы отдали своим такой же приказ. Надо сворачиваться и валить отсюда, пока Бурый Камень еще спит, а если он проснется…
— Можешь не говорить! Ты смету по последнему заказу нашел? Ту, что по полису. Её если не заберем, нас либо Черным в рабство отдадут, либо еще хуже… — тревожно сглотнул он. — Пальцам.
— Ага, вот она. Думаешь мы теперь туда?
— Куда? В Кропос или Нипос?
— В Межпос.
— Ни в кой! Нас там не особо жалуют. Схоронимся думаю где-нибудь, посмотрим, что Бурый Камень станет делать, а там, куда скажут туда и пойдем.
Шаги приближались. Балдур насторожился, как ему не удалось услышать их? Они может хоть и шептались, но на самом деле верещали не хуже ворожеек. Очередные игры разума? Всё-таки сотрясение или… О последнем он не хотел думать и даже не стал тянуться к измазанной в пыли и грязи рубахе.
Стервятник посмотрел по сторонам, навскидку поразмыслив, куда двое могут держать свой путь. Он мог бы с легкостью разделаться с обоими, застав их врасплох и выпрыгнув из темноты, но что, если их ждут? Документ, а точнее смету о которой они говорили, судя по всему, имела большую ценность, значит её будут искать. На мгновение Балдуру в голову пришла мысль о настоящей ценности этого куска бумаги. Не о том, сколько за него дал бы Яруша или другой скупщик-многоликий, а о том, чем всё же полисы промышляли? Нет. Эту мысль он отрезал, как сухой ясеневый сук, что противно лезет в глаза. Не суй нос в чужой вопрос — так часто говорили в Доме Теплых Стен, и честно признаться, Балдур полюбил эту поговорку с первого раза.
Один из говорящих хлопнул в ладоши, словно что-то забыв и его шаги удалились. Единственное место, в котором Балдура возможно не заметят, находилось по обратную сторону распахнутой двери. Он на всякий случай держа нож на изготовке, выглянул настолько быстро насколько мог, и сразу же перебежал на другую сторону. К счастью, второй с интересом наблюдал куда же отправился его попутчик, и это дало стервятнику малюсенькое окошко. «Хорошо там, где всё идеально, а таких мест не существует», — тоже часто касалось его слуха. Эта поговорка пришла ему в голову, когда он ушмыгнул за дверь, наступив на предательски лопнувшее стекло.
Второй тут же резко обернулся, и судя по звуку, по его пальцам забегали нити духа. Балдур не мог его чувствовать, поэтому прислушивался, и научился определять его на нюх. Для него он пах смесью приторно-сладкой клубники, что долго передержали на солнце, и где успело издохнуть около десятка жирных мух.
— Эй, подожди меня!
Второй с опаской вышел из помещения, и юркая острым взглядом и носом смотрел по сторонам. Балдур не просто замер, он буквально оцепенел, закрыв глаза, что могли выдать его во тьме. Он забыл, как дышать, как шевелиться и даже волосинки на его голове боялись соприкоснуться с друг другом.
— Эй, ты чего там? — окликнул его первый.
— Слышал? — взволнованно спросил второй.
— Что слышал? — выплюнул первый.
— Хруст, такой будто прошелся кто рядом.
Второй вышел на пару шагов вперед и Балдур почувствовал, как привкус духа стал сильнее. Он
