class="empty-line"/>
- Дави на них! Давите на них! - Тар Тин взвыл, когда последняя группа говноедов отступила на мост. Новый военный лидер оказался в ловушке далеко от потока воинства, но он мог видеть Большой мост со своего наблюдательного пункта на вершине рухнувшего дома. И если сейчас он не мог добраться до арьергарда говноедов, он был в первых рядах воинов, которые одолели пойманных в ловушку аркебузиров, и его церемониальный боевой топор был красным от их крови.
Боевое безумие еще не совсем овладело им, но он чувствовал восторг и огонь, пылающий в его собственной крови. Это правда, что они были всего лишь южанами, сидящими на дерьме, но они стояли и сражались так же мужественно, как любая железная голова - на самом деле, как любой боман, - и честь их смерти наполнила его душу.
Это была хорошая, великая битва, мрачную славу которой барды будут воспевать на протяжении многих поколений, и, несмотря на потери воинства, победа была в пределах их досягаемости. Как бы мужественно ни умирали аркебузиры-говноеды, Тар Тин сам видел панику и ужас, с которыми другие говноеды бежали через мост. Он знал эти знаки - он достаточно часто видел их на многих других полях сражений. Это была сломленная сила, лидеры которой никогда не убедили бы ее выстоять, если бы он только мог ударить по ней снова, быстро, прежде чем она успеет распутаться и снова обрести мужество.
Воинство атаковало с удвоенной яростью, но "говноеды" теперь полностью вышли на мост, и больше не было возможности угрожать их флангам. Те, кто был вооружен этими длинными, ужасными копьями, уплотнили свои ряды, образовав непроходимую чащу острых, как иглы, наконечников, и отступали медленным, размеренным шагом. С ними было невозможно нанести удары руками, но, по крайней мере, более плотный строй также блокировал их адские аркебузы, и боманы давили на них сильнее, осыпая метательными топорами. Поднятые щиты сидящих за дерьмом были крышей, дребезжащей под дождем из стали с острыми краями, и то тут, то там один из них падал. Но всегда находились другие сидельцы за дерьмом, готовые оттащить раненых в безопасное место, и медленное, угрюмое отступление продолжалось без перерыва и колебаний.
Тар Тин зарычал, потому что хотел сокрушить этот арьергард, но, несмотря на свое разочарование, он был достаточно удовлетворен. Арьергард говноедов, возможно, и отступал в хорошем порядке, но он отступал, и достаточно быстро, чтобы воинство все равно прибыло на другой берег прежде, чем остальная часть их разбитой армии сможет перестроиться.
* * *
- Ладно, народ, давайте наденем наши праздничные платья, - сказал Панер, и отделение морских пехотинцев вокруг него потянулось за шлемами.
Роджер потянулся за своим вместе с ними и подумал, что хорошо, что он провел так много дней, маршируя по джунглям в своей собственной силовой броне, прежде чем рота покинула К'Нкок. Это дало ему возможность досконально ознакомиться с возможностями и ограничениями брони. Он все еще был далек от компетентности по стандартам имперского корпуса морской пехоты, и он знал это, но, по крайней мере, был уверен в своей способности двигаться в этом снаряжении.
Морские пехотинцы, очевидно, разделяли его сомнения по поводу других способностей, связанных с броней, поскольку плазменная пушка, которой первоначально была вооружена его броня, была заменена на шариковую пушку. "Заикающаяся пушка" была совершенно смертоносным оружием, но его нынешние возможности, хотя и были губительно эффективны против небронированных варваров, не смогли бы справиться с боевой броней морской пехоты. Он предположил, что, возможно, почувствовал себя немного оскорбленным их очевидной заботой о том, куда может пойти его огонь, но все, что он действительно почувствовал, было облегчением.
Повсюду вокруг него крепились шлемы, и он наблюдал, как на его собственном забрале появляется индикатор, когда шлем прикрепляется к фиксирующему кольцу. Большинство действительно энергоемких систем оставались в автономном режиме ожидания, но броня работала, и легкая дрожь пробежала по его нервам, когда он подумал о разрушительной силе, сосредоточенной в этом подвале.
Как сказал Панер Растару в тот день, когда северная кавалерия впервые объединила силы с морской пехотой, у них было достаточно запасных частей и мощности для двух применений брони, и капитан решил, что это подходящее место, чтобы израсходовать одно из них. Роджер знал, что морской пехотинец рассматривал возможность использования брони в бою на открытом поле, но боманы были слишком рассеяны. Морские пехотинцы израсходовали бы свои силовые установки прежде, чем смогли бы покрыть хотя бы часть географического рассеяния противника.
Что и было главной причиной, по которой Панер соорудил хитроумную ловушку под названием Синди.
* * *
Мартонский полк миновал середину Большого моста. От центрального пролета до северного берега мост представлял собой сплошную массу боманов, толкающих друг друга в своей решимости добраться до ненавистных говноедов. Это было ужасающее зрелище, если смотреть с южной стороны реки, и Богесс и Рус Фром стояли, наблюдая за ним с каким-то благоговейным недоверием.
Мост между отступающими к'вэрнийцами и южным берегом был свободен, и усиленный полк представлял собой ничтожную силу, противостоящую тысячам и тысячам воинов-варваров, пытающихся добраться до него и уничтожить. Тот факт, что это было именно то, что они планировали и хотели увидеть, не сделал зрелище ни на йоту менее пугающим, и два лидера Диаспры отвернулись от него по невысказанному взаимному согласию.
Вместо того чтобы наблюдать за мрачным, неуклонным отступлением, они позволили своим глазам скользнуть по сюрпризу, ожидающему боманов по эту сторону реки.
Первоначальные архитекторы Синди построили массивную отдельную сторожку у ворот и бастионную крепость, чтобы прикрыть южную оконечность Большого моста. За сторожкой была еще одна площадь, еще больше, чем та, что в северном конце, а за ней виднелись первые ряды домов и магазинов. Уличная сеть города была такой же запутанной и извилистой, как и в любом другом городе Мардука, и даже более широкие бульвары вряд ли можно было назвать широко открытыми, но проектировщики не видели причин строить массивные соединительные стены вдоль южного берега реки Тэм. Единственный способ, которым злоумышленник мог добраться до этой части города, был через сам Большой мост, поэтому мощная сторожка, блокирующая доступ к мосту и с него, была действительно единственной защитой, которая требовалась городу от нападения с этого направления.
Однако нынешние хозяева города внесли несколько изменений. Инженеры Рас Фрома использовали старомодные кувалды и заряды черного пороха, извлеченного из собственных погребов Синди, чтобы снести целые кварталы зданий на южной стороне площади, эффективно расширив площадь еще почти на целый
