Когда проснулась бабушка, я прочитал ей записку. Она сжала мое плечо:
— Я горжусь тобой, Джулиан.
Она задумалась.
— Это его дело, — ответила она. — В конце концов, мон шэр, важно, что ты прощаешь себя. И учишься на своих ошибках. Как я с Турто.
— Думаешь, Турто простил бы меня? — спросил я. — Если бы узнал, что человек, названный в его честь, вел себя так ужасно?
Она поцеловала мне руку.
— Турто простил бы тебя, — ответила она. И я видел, что она действительно так думала.
Домой
Я понял, что у меня нет адреса Ави, и поэтому написал еще один мейл мистеру Брауну и спросил, может ли он переслать мою записку Ави. Мистер Браун ответил сразу же. Сказал, что очень рад помочь. А еще — что очень мной гордится.
Мне от этого стало так хорошо! Хорошо по-настоящему. И оказалось, что чувствовать себя хорошо — это очень хорошо. Трудновато объяснить, но, кажется, я устал чувствовать себя плохим человеком. Как я уже говорил миллион раз, я просто обыкновенный ребенок. Типичный, нормальный, обыкновенный ребенок. Который совершил ошибку.
Но пытается ее исправить.
Мои родители приехали неделю спустя. Мама все обнимала меня и целовала и никак не могла остановиться. Я еще ни разу не уезжал из дома так надолго.
Мне не терпелось рассказать им о письме от мистера Брауна и о записке, которую я написал Ави. Но они первыми выдали свои новости.
— Мы подаем в суд на школу! — радостно воскликнула мама.
— Что? — закричал я.
— Папа судится с ними за разрыв контракта! — пояснила она. Она прямо щебетала от восторга.
Я посмотрел на бабушку, но та молчала. Мы все сидели за столом и ужинали.
— У них не было никакого права расторгать договор до того, как нас приняли в другую школу, — спокойно объяснял папа, он же юрист. — Хэл пообещал мне — когда мы были у него в кабинете, — что они подождут и не будут пока отзывать предложение о зачислении. И что они вернут взнос за шестой класс. У нас было устное соглашение.
— Но я же все равно в другую школу собирался!
— Это не важно. Даже если бы вернули деньги, тут дело в принципе.
— Каком таком принципе? — сказала бабушка. Она поднялась из-за стола. — Это чепуха, Жюль. Это просто тупо. Тю-по.
— Мама! — Папа очень удивился. И моя мама тоже.
— Ты должен покончить с этими глупостями! — отрезала бабушка.
— Ты не знаешь всех подробностей, мама.
— Я знаю все подробности! — Бабушка сердито трясла кулаком в воздухе. Похоже, она была в бешенстве. — Мальчик был неправ, Жюль! Твой мальчик был неправ. Он это знает. Ты это знаешь. Он причинил зло тому другому мальчику и теперь раскаялся, и тебе надо это принять.
Мама с папой посмотрели друг на друга.
— При всем уважении, Сара, — сказала мама. — Думаю, мы сами знаем, что лучше для…
— Нет! Ничего вы не знаете! — завопила бабушка. — Вы не знаете! Вы слишком заняты своими судами и другими глупостями!
— Мама… — начал папа.
— Она права, — перебил я. — Во всем моя вина. Во всем, что произошло с Ави. Это была моя вина. Я ужасно с ним обращался без всякой на то причины. И я сам виноват, что Джек меня ударил. Я тогда назвал Ави уродом.
