Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 149
Лев Давидович, бесспорно, был вторым человеком в стране, и в советских учреждениях висели два портрета — Ленина и Троцкого.
«В годы войны в моих руках сосредоточивалась власть, которую практически можно назвать беспредельной, — не без удовольствия вспоминал потом Троцкий, — В моем поезде заседал революционный трибунал, фронты были мне подчинены, тылы были подчинены фронтам, а в известные периоды почти вся не захваченная белыми территория республики представляла собой тылы и укрепленные районы».
Ленин доверял Троцкому полностью. Летом 1919 года Ленин сделал фантастический для себя, такого хладнокровного человека, жест. Он взял бланк председателя Совета народных комиссаров и написал на нем:
«Товарищи!
Зная строгий характер распоряжений тов. Троцкого, я настолько убежден, в абсолютной степени убежден, в правильности, целесообразности и необходимости для пользы дела даваемого тов. Троцким распоряжения, что поддерживаю это распоряжение всецело.
В. Ульянов-Ленин».
Ленин добавил: «Я вам даю такой бланк и могу дать их вам сколько угодно, потому что я ваши решения заранее одобряю. Вы можете написать на этом бланке любое решение, и оно уже утверждено моей подписью».
В последние годы открылись не только записки, но и целые речи, произнесенные Лениным в поддержку и защиту Троцкого от критических нападок товарищей по партии. Он считал военное ведомство образцовым. При Ленине эти документы были секретными, а при Сталине — и после него — ничего хорошее о Троцком сказано быть не могло.
Об отношении Ленина к Троцкому лучше всего говорят слова самого Ленина, записанные Горьким:
«А вот указали бы другого человека, который способен в год организовать почти образцовую армию да еще завоевать уважение военных специалистов. У нас такой человек есть… Да, да, я знаю. Там что-то врут о моих отношениях к нему. Врут много, и, кажется, особенно много обо мне и Троцком…»
Как создатель армии Лев Давидович был на месте: тут-то и пригодились его бешеная энергия, природные способности к организаторской деятельности, интеллект, мужество, решительность и жестокость. Всю войну Троцкий железной рукой держал армию. А после войны он остался не у дел. Создается ощущение, будто ему стало скучно. Напряжение борьбы спало, и его охватила какая-то вялость. Обычная повседневная работа или аппаратное интриганство — это было не для него. Он не знал, чем заняться.
Ленин искал Троцкому занятие. 16 июля 1921 года Ленин предложил назначить его наркомом продовольствия Украины, где свирепствовал голод. Троцкий не захотел. Ленин велел отменить постановление политбюро. Ленин предлагал ему пост своего заместителя в правительстве. Троцкий вновь отказался. Ему не хотелось быть заместителем. На посту председателя Реввоенсовета он привык к полной самостоятельности. Но война кончилась, и другой такой должности не было. В конце января 1922 года Троцкий написал заявление в политбюро:
«Я не хотел просить отпуска до февраля-марта, хотя за последние полтора-два месяца бессонница и невралгия головы сильно меня парализует.
Отчасти я предполагал провести месяц на положении полуотдыха. Но сейчас я вынужден просить о немедленном отпуске. Производительность моей работы минимальна как по причине нездоровья, так и по причине «клочкообразного» характера самой работы: множество разрозненных поручений, отнимающих время главным образом на переход от одного к другому, причем, по глубочайшему моему внутреннему убеждению, почти каждое из этих поручений политбюро или оргбюро могло бы быть выполнено легче и лучше тем, кому этим ведать надлежит.
Помимо физического расходования времени, я психически не выношу этого режима, как не выношу окурков на лестнице.
Из-за этого непрерывного и, по-моему, бессмысленного расхищения моего рабочего времени я нахожусь в состоянии постоянной неуверенности и тревоги, что совершенно парализует мою работоспособность.
Прошу политбюро дать мне месячный отпуск».
Отпуск ему дали, но с условием, что он сохранит контроль над военными делами и Гохраном, а заодно напишет брошюру «Между империализмом и революцией. Основные вопросы революции на частном примере Грузии».
Армейские проблемы все меньше интересовали Троцкого. Он провел демобилизацию и думал о том, как использовать вооруженные силы в восстановлении экономики. В 1920–1921 годах шла дискуссия о будущем армии. Победитель Врангеля Михаил Васильевич Фрунзе, которому предстояло сменить Троцкого в военном ведомстве, исходил из того, что армия должна быть классовой, пролетарской, а военная доктрина — опираться на опыт Гражданской войны.
Многие военные теоретики утверждали, что Красная армия создала свою пролетарскую стратегию. Так думали не только Фрунзе, но и Тухачевский, Гусев, Буденный, Ворошилов. Троцкий возражал: не может быть какой-то особой пролетарской военной науки. Он ехидно замечал: «Тот, кто думает, что с помощью марксизма можно наладить производство на свечном заводе, слабо разбирается и в марксизме, и в изготовлении свечей».
В статье «Военная доктрина или мнимо-военное доктринерство» Троцкий призывал учить командиров проявлять инициативу на поле боя, думать самим, а не заглядывать по каждому поводу в уставы и инструкции. Военные историки обращают внимание на то, что Троцкий от всех требовал учиться, даже на фронте в момент затишья. Доказывал, что нельзя считать огромные потери проявлением военного искусства. Критерий военного искусства — достижение наибольших результатов с наименьшей тратой сил.
23 февраля 1921 года Троцкий писал Ленину:
«Владимир Ильич, у нас сейчас в партийно-военных кругах идет дискуссия по вопросу о военной доктрине. Думаю, что в последнем счете от дискуссии будет польза, но сейчас много ахинеи и отсебятины. В частности, против Красной армии выдвигается обвинение в том, что в ее «военную доктрину» (вокруг этого напыщенного словечка и крутится весь спор) не входит идея наступательных революционных войн».
Общение с профессиональными военными пошло Троцкому на пользу. Троцкий увидел, что зарождающаяся советская военная наука недооценивает оборону. Он писал, что одним «фактором наступления еще не обеспечивается успех». Армию надо учить и обороняться. Надеяться на победу мировой революции пока нет оснований.
Фрунзе поспешил ему возразить и даже посоветовал выкинуть из брошюры «рассуждения, прославляющие оборону». Фрунзе писал и говорил только о наступлении. В те времена было принято по примеру Суворова клеймить оборону «подлой» и буквально «вытравливать дух обороны из Красной армии».
На XI партийном съезде, в рамках совещания делегатов-военных, с докладом выступил Троцкий, с содокладом-Михаил Васильевич Фрунзе, восходящая военная звезда. Фрунзе командовал войсками Украины. Перед съездом с ним беседовал Ленин, который дал понять, что намерен поддержать Троцкого. После этого Фрунзе сказал, что у него нет разногласий с председателем Реввоенсовета республики.
Но с уходом Троцкого из вооруженных сил пренебрежение к обороне усилилось. В дальнейшем это привело к тому, что Красная армия вступила во Вторую мировую войну, не умея вести оборонительных операций. Командиры просто не знали принципов оборонительного боя, штабы не понимали, что такое маневренная оборона. Цена этим теоретическим дискуссиям станет ясной в 1941 году.
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 149
