Пункт наблюдения KVF (дивизион 134), под. 12 (арбитры). У Вангорича ушло четыре часа, чтобы добраться до этого места. Шестьдесят минут занял полет от Дворца до улья Ташкент на суборбитальном транспорте, затем еще три раза по столько ушло на спуск к подземным уровням в тряских лифтах, на антигравитационных платформах и по сырым туннелям.
Путь Эсада Вайра к пункту наблюдения KVF занял куда больший срок. Отстирав свою жизнь добела и начав с чистого листа, он три года проходил начальную подготовку Адептус Арбитрес, потом еще два стажировался в делопроизводственной дивизии Домов Азии, а затем восемь лет служил в отделе крупных расследований Ташкента, после чего на протяжении шести являлся командиром своего подразделения. И вот он наконец прицепил к своему лацкану звезду секторального надзирателя и оказался хозяином рубки слежения, заставленной устаревшим оборудованием.
Все должно было учитываться и документироваться. Каждое нарушение правопорядка требовалось занести в реестр, подробно описав и переслав копию соответствующей дивизии. Это была возведенная в ритуал система, никогда не поспевавшая в ногу с жизнью и подлинным уровнем преступности в огромном улье, но ничего лучше пока не придумали, поэтому ее и сохраняли. Должность управляющего станцией сбора данных считалась требующей большой ответственности, и потому на нее назначали лишь весьма именитых или же толковых людей, называя это повышением по службе. Эсад Вайр не был служителем закона. Он не расследовал преступления, а просто заносил их в базу.
Практически все это делалось автоматикой. Вайр взмахнул рукой, и два менее высокопоставленных арбитра — кроме них, здесь других живых людей и не было — поспешили найти себе дела в прилегающих помещениях.
— «Видок у вас недовольный», — произнес Вангорич. — Это так ты меня приветствуешь после столь долгой разлуки?
Вайр пожал плечами:
— Ляпнул первое, что пришло на ум.
— Ну и как живется после ухода из Официо? — поинтересовался Вангорич, глядя мимо собеседника, — магистр изучал бегущие вверх и вниз по пощелкивающим экранам постоянно обновляющиеся строчки.
— Сэр, из Официо невозможно уйти, — с усмешкой ответил Вайр.
— Избавь меня от этих твоих «сэр», — попросил Вангорич.
Вайр покачал головой:
— Придется потерпеть. Вы имеете весьма серьезный вес в этом мире, в то время как я отнюдь не столь значим. Разница в нашем социальном статусе предполагает подобное обращение.
— Рад повидаться с тобой, Зверь, — произнес Вангорич.
— А я — с вами, сэр, — осклабился Вайр. — Проклятие, давненько меня так не называли.
Он подошел к столу, наполнил две кружки густым черным кофеином и одну из них протянул великому магистру.
— Дружеский визит? «Ведь прошла уже пара десятков лет с тех пор, как я в последний раз навещал старину Эсада»?
— Мне не раз хотелось наведаться к тебе раньше, — с неожиданной прямотой отозвался Вангорич. — Но не удавалось улучить свободную минуту.
— А теперь удалось?
— Нет, но я все равно приехал. Мне надо развеяться. Надо… выговориться кому-то, кто никак не связан с делами Дворца.
— Так найдите священника, — предложил Вайр. — Исповедника.
— Все священники — шпионы, — возразил Вангорич.
— Кхм… и поэтому вы пришли сюда. Что же, слушаю.
— Ничтожества, — произнес Вангорич, усаживаясь перед одной из панелей слежения и потягивая кофеин. — Ничтожества, играющие в Верховных лордов. Их личные амбиции грозят очень дорого обойтись Империуму. Я пытался им помешать, но Официо уже не имеет былого веса, и меня переиграли.
— Лансунг. Удо. Месринг, — тихо сказал Вайр.
Вангорич улыбнулся:
— Смотрю, ты неплохо осведомлен.
— Сэр, я тут скучаю от безделья, — заметил Вайр. — Вот и коротаю время в обществе информационных планшетов да дворцовых сплетен. Предпочитаю быть в курсе последних изменений в законодательстве и Сенаторуме. Меня всегда влекла политика. Мой старик говаривал, что именно она определяет, кому жить, а кому умереть. И какой бы тягомотиной ни казались заседания этих болванов, стоит знать, что еще они задумали.
— Опубликованные отчеты Сенаторума не показывают и половины истины, — сказал Вангорич.
— Они показывают достаточно, чтобы понять: Лансунг метит в лорды-командующие, и Удо будет только рад ему в этом помочь. Месринг и Экхарт готовы их поддержать, если получат подобающее вознаграждение. Или мои суждения слишком примитивны, и я просто обычный диванный эксперт?
— Твои заключения в целом верны, — подтвердил Вангорич. — Обычные закулисные игры.
— Но?
— Эти ребята настолько заигрались, что совсем перестали следить за доской. Кулаки отправились улаживать ситуацию, но вскоре им может понадобиться помощь. Поддержка военного флота.
— Кулакам понадобится помощь?.. — изумился Вайр.
— Этот момент пока опустим. Важно, что существует угроза. По крайней мере, так утверждает Инквизиция.
Вайр присвистнул:
— Серьезная проблема?
— Даже слишком. Потребуется поддержка Космофлота, Гвардии… и Гвардии опять же нужен флот. Но Лансунг не хочет делиться своими игрушками.
— Помогите ему предстать в хорошем свете.
— Пробовали, — сказал Вангорич. — Мы сочинили пункт повестки для предварительного голосования, который вынуждал Лансунга предоставить нам услуги флота и притом стать героем дня. Он проглотил наживку, но в итоге переиграл нас, заявив, что если Кулакам нужна полная поддержка, то и они обязаны задействовать весь свой боевой резерв. Он отдал в наше распоряжение корабли, но даже стенные братья покинули свои извечные посты. Впервые в истории. Весь орден целиком. Ни на Терре, ни на «Фаланге» не осталось ни единого Имперского Кулака. Он словно бы позволил им обрести славу так, будто она изначально принадлежала ему. При этом, вынудив отправиться на войну целый орден, он значительно сократил численность войск Гвардии, которые ему предстояло перевезти на своих звездолетах.
— Ерунда какая-то, — произнес Эсад Вайр. — Нельзя же выставлять на поле разом целый орден. Это ведь аксиома.
— Только не для идиота, мечтающего о де-факто пустующем престоле. Не для того, кто ставит свои личные интересы превыше нужд человечества. И не для того, кто настолько привык к спокойным годам, что начал думать, будто никто и ничто нам больше не угрожает. А меж тем происходит возвышение зверей.
Вайр рассмеялся, хотя лицо его и выражало озабоченность.
— Не поспоришь, — согласился он. — Беда всегда приходит тогда, когда ее меньше всего ждешь. Это первое, чему нас учили.
— Благодаря этому знанию ты и получил свое прозвище, — заметил Вангорич.
— Оно принадлежало другому человеку, — возразил Вайр, перестав улыбаться. — Теперь я достопочтенный и смиренный слуга закона.
