Подпрыгнув, она пнула принца ногой в грудь. Он упал на землю, и она бросилась на него, ударила в лицо раз, два, три раза и коленом в бок, прежде чем ему удалось сбросить ее с себя. Словно тигрица, Катса бросилась на него опять, но когда попыталась схватить за руки, он бросил ее на пол и прижал своим телом. Поджав ноги, она скинула его с себя, и вот они снова на ногах, приседают, кружатся, бьют друг друга руками и ногами. Она ударила его ногой в живот и бросилась вперед, и они снова оказались на полу.
Катса не смогла бы сказать, сколько они уже так боролись, когда вдруг поняла, что он смеется. И она понимала его радость, понимала в полной мере. Она еще никогда так не дралась, никогда у нее не было такого противника. Она нападала быстрее, намного быстрее, но он был сильнее физически и словно предчувствовал каждый ее поворот и удар. Она никогда еще не встречала воина, который умел бы так быстро защищаться. Ей приходилось вспоминать движения, которые она учила еще ребенком, использовать удары, которые лишь мечтала когда-нибудь опробовать в бою. Это была забава, игра. Когда он скрутил ей руки за спиной, схватил за волосы и вжал лицом в грязь, она поняла, что тоже смеется.
— Сдавайся, — сказал он.
— Никогда.
Она пнула его ногой и освободилась из захвата, потом ударила локтем в лицо, а когда он отпрыгнул, налетела вихрем и повалила на землю. Скрутив принцу руки за спиной точно так же, как он за мгновение до того, Катса ткнула его лицом в грязь.
— Сдавайся сам, — сказала она, упершись ему коленом в позвоночник. — Ты побежден.
— Я не побежден, и ты это знаешь. Чтобы меня победить, придется переломать мне руки и ноги.
— Я так и сделаю, — ответила она, — если ты не сдашься.
В ее голосе звучала улыбка.
— Катса, — рассмеялся он, — леди Катса. Я сдаюсь, но при одном условии.
— Что же это за условие?
— Прошу тебя, — сказал он, — пожалуйста, скажи, что с моим дедушкой.
К смеху в его голосе примешивалось что-то такое, что у Катсы защемило сердце. У нее не было дедушки. Но, быть может, он был этому лионидцу так же дорог, как Олл, или Хильда, или Раффин дороги ей.
— Катса, — сказал он сквозь грязь. — Умоляю, поверь мне, как я поверил тебе.
Помедлив мгновение, она отпустила его руки, соскользнула на землю и села в грязь рядом. Задумчиво опершись подбородком на руку, она внимательно на него посмотрела.
— Почему ты мне доверяешь? — спросила она. — Ведь я оставила тебя без сознания в замке Мергона.
Со стоном он перевернулся и сел, потирая плечо.
— Потому что в тот день я очнулся. Ты могла бы убить меня, но не убила. — Он поморщился, дотронувшись до скулы. — У тебя кровь.
Он потянулся к ее подбородку, но она отвела его руку и поднялась с земли.
— Не важно. Пойдем, принц Первоцвет.
Он встал на ноги.
— Меня зовут По.
— По?
— Да, мое имя — По.
Катса задержала на нем взгляд, пока он двигал руками и проверял суставы. Нажав ладонью на бок, он вдруг застонал. Под глазом, кажется, начинал чернеть и опухать синяк, хотя в темноте трудно было разглядеть. Рукав рубашки порван, и весь принц с ног до головы вымазан в грязи. Конечно, она выглядела не лучше, даже хуже — со спутанными волосами, босая, но это лишь заставило ее улыбнуться.
— Пойдем, По, — сказала она. — Я отведу тебя к дедушке.
Глава девятая
Войдя в ярко освещенную лабораторию Раффина, они обнаружили его голубую шевелюру склоненной над колбой с кипящей жидкостью. Он добавил в нее листья с растения в горшке, стоявшего рядом, проследил за тем, как они растворяются, и что-то пробормотал.
Катса кашлянула. Раффин поднял на них глаза и удивленно заморгал.
— Я так вижу, вы уже познакомились, — сказал он. — Наверное, это был дружеский бой, раз вы пришли вместе.
— Ты один? — спросила Катса.
— Да, если не считать Банна, конечно.
— Я рассказала принцу о его дедушке. Раффин перевел взгляд от Катсы к По и обратно, потом скептически поднял брови.
— Ему можно доверить, — успокоила его Катса. — Прости, что не посоветовалась с тобой, Рафф.
— Кати, — ответил тот, — если ты считаешь, что ему можно доверять после того, как он разбил тебе лицо в кровь и… — он окинул взглядом изодранное платье. — …искупал в грязи, то я верю.
Катса улыбнулась.
— Можно нам к нему?
— Можно, — разрешил Раффин. — Кстати, у меня хорошие новости — он очнулся.
Замок Ранды изобиловал тайными коридорами, и все они существовали уже множество поколений, с самого его возведения. Их было так много, что даже Ранда не знал их все — да и никто не знал, хотя Раффин с самого детства не забывал отмечать про себя, если вдруг две соседние комнаты соединялись под необычным углом, Катса с Раффином немало из них облазали в детстве, и Катса стояла на часах, так что если кто-то и был опасно близок к раскрытию исследовательской деятельности Раффина, то тут же сбегал прочь при виде мрачной маленькой фигурки. Даже свои покои Катса с Раффином выбрали, потому что их связывал тайный ход и потому что другой коридор соединял комнаты Раффина с библиотекой научных трактатов.
Некоторые из этик ходов были секретными, о некоторых знал весь двор. Те, что шли от лаборатории Раффина, были секретными. Один из них брал начало в алькове в дальнем конце кладовой, продолжался лестницей вверх и оканчивался в небольшой комнатке меж двух этажей замка. Комнатка была без окон, темная и затхлая, но это было единственное место в замке, которое точно не обнаружил бы никто чужой и к которому и Раффин, и Бани могли быстро добраться из своих покоев.
Банн, который мальчиком служил в библиотеке, был давним другом Раффина. Однажды Раффин случайно столкнулся с ним, и мальчишки принялись болтать о травах и лекарствах и о том, что случится, если смешать корень такого-то растения с порошком из цветов такого-то. Катса была поражена, что во всех Миддландах нашлось больше одного человека, которому подобные темы казались интересными, но вздохнула с облегчением, видя, что Раффину теперь есть кого утомлять своими рассказами. Вскоре после этого ему понадобилась помощь Банна в каком-то эксперименте, и с тех пор он не отпускал его от себя. Банн стал помощником Раффина во всем.
Раффин с горящим факелом в руке вывел Катсу и По через дверь в задней части кладовой, и они поднялись по ступенькам, ведущим к тайной комнате.
— Он что-нибудь говорил? — спросила Катса.
— Нет, — ответил Раффин, — кроме того, что ему завязали глаза, когда напали. Он еще очень слаб и, кажется, мало что помнит.
— Вы знаете, кто его похитил? — спросил По. — Это дело рук Мергона?
