— Как идет у вас работа в Чепмен-Холле? — спросил он.
— Я почти закончил ремонт. Через несколько дней возвращаюсь в Лондон.
— Вы быстро восстановили имение. Я помню, в каком печальном состоянии оно было совсем недавно.
— Да, действительно так.
Мужчины углубились в обсуждение вопросов, связанных с ремонтом. В это время открылась дверь и вошла Николь.
Шелтон широко открыл глаза от удивления. Чед поперхнулся бренди. Графиня, пораженная увиденным, произнесла сдавленно-приглушенно: «О…» Герцог не заметил ни их удивления, ни восторга — он вновь был во власти противоречивых чувств, Николь улыбнулась матери:
— Извини, я опоздала, мама.
Джейн поспешила к ней навстречу:
— Ничего, ничего. Пожалуйста, познакомься с нашим гостем.
Герцог поднялся с кресла. На ней было кораллового цвета платье с очень низким вырезом и без плечей. Оно больше подходило для бала, нежели для домашнего обеда, но зато прекрасно подчеркивало персиковый цвет ее лица и темно-розовый цвет губ. Волосы были зачесаны по современной моде, а в ушах висели серьги-жемчужинки. Когда Николь присела в приветствии, у него похолодело внутри от предвкушения увидеть ее великолепные груди.
Николь грациозно выпрямилась.
— Но мы уже знакомы, мама, — сказала она, глядя ему прямо в глаза. Выражение ее лица было невозмутимо, но он не мог не уловить язвительность интонации. В глазах не было и намека на приветливость, они выражали гнев и злобу.
— Разве нет, ваше сиятельство? Разве вы не могли бы сказать, что мы старые друзья… з… знакомые?
Он сжал зубы. Каждый миг, проведенный вместе с ней, ярко вспыхнул перед ним.
— Да, я имел честь быть представленным, — вежливо ответил он. Его глаза потемнели, как бы предупреждая ее, что не следует злоупотреблять его терпением. Но война была объявлена, и боевые действия начаты… ею…
— Где же вы познакомились? — заинтересовался граф.
Николь многозначительно улыбнулась:
— Возможно, его сиятельству захочется рассказать про это?
Герцог зло сверкнул на нее глазами: он был абсолютно уверен, что она полна решимости навредить ему сегодня вечером. Он повернулся к хозяину:
— На бале-маскараде у Аддерли.
— Ах да, я слышала, что они устроили бал в вашу честь — подхватила Джейн, бросая взгляды то на дочь, то на герцога.
Николь продолжала улыбаться какой-то странной улыбкой.
— И мы продолжили наше знакомство в Чепмен-холле, не так ли? — нанесла она ему очередной удар.
Он зло сверкнул глазами и вспомнил, как они продолжили свое знакомство на траве. В комнате стало тихо.
— Это было очень мило с вашей стороны. И так по-соседски, — нашелся наконец герцог, — навестить меня.
Николь расхохоталась низким и сиплым смехом.
— Это было мило с моей стороны? — Взгляд Николь сверлил герцога. Оба знали, что он пригласил ее Чепмен-Холл, чтобы совратить.
Но Николь еще не исчерпала запас яда.
— А со стороны его сиятельства было так мило пригласить меня поехать с ним покататься верхом на лошадях. — Она сладко ему улыбнулась. — Он показал мне парк, представляете? — пояснила она родителям и Чеду и выжидательно посмотрела на герцога, который задыхался от негодования.
— Долг платежом красен, — напряженно произнес он, а про себя подумал, что было бы очень неплохо положить ее на колено и как следует отшлепать, несмотря на то, что она взрослая женщина.
Николь взглядом дала ему понять, что очень довольна собой и не намерена прекратить экзекуцию.
— Мы крутились около того ласкового ручейка, что течет по территории наших владений. Нам было все равно, где гулять, потому что границы между добрыми соседями условны. — Она опять посмотрела на него долгим, интимным взглядом, которым женщина приглашает мужчину еще на одно свидание. Это немало удивило герцога, но он оставался внешне невозмутимым. Ясно, что она будет дразнить его, пока ей не надоест мстить ему за попытку завести с ней интрижку. Напряженность нарастала с каждой минутой. Он знал, что семья вот-вот начнет беспокоиться, пытаясь понять скрытый смысл их разговора.
Все. Пора и ему вступить в эту начатую ею игру и проучить ее. С едкой улыбкой он обратился к ней:
— Припоминаю, что вы очень страдали от какой-то личной травмы.
Николь вспыхнула. Упоение победой сразу исчезло. Она уставилась на него со страхом.
— Когда ваша лошадь понесла, — уточнил он. Ей стало немного легче.
— Я вам так обязана, — наконец-то справилась она с собой.
— За то, что я вас спас? — спросил он нежно, думая о том, как едва не лишил ее девственности. — Честный человек и не мог поступить иначе, он должен был прийти на помощь, чтобы облегчить… э… э… страдания леди. — Он ясно представил себе ощущения, испытанные ею в его объятиях и под его горячим, возбужденным телом. И он вспомнил свое желание облегчить эти страдания…
— У меня нет слов для благодарности, — едва нашлась Николь.
— Ну что вы! Я уже вполне отблагодарен. Разве не выражением благодарности был ваш второй визит?
Сжав зубы, она процедила:
— Конечно.
Он дотронулся до щеки, на которой еще еле заметно проступал след ее плетки.
— Вам очень повезло, — задумчиво произнес он, вспомнив, как ее дикая ярость и очевидное смятение возбудили в нем вожделение.
— Так повезло! — охотно согласилась Николь, и лицо ее засветилось.
Оба замолчали. Возникшая пауза придала перепалке молодых людей какую-то двусмысленность. Чед не выдержал и нарушил молчание:
— Николь отлично ездит верхом. Не могу себе представить, чтобы ее лошадь понесла.
— Видите ли, — без тени улыбки заговорил герцог, вспоминая ее мягкое тело под своим, — мой конь еще плохо обучен, никогда не знаешь, что у него на уме, чего он хочет. Это моя ошибка. Я не сдержал, наехал прямо на нее, не мог остановиться до самой последней минуты, как ни старался.
Николь тяжело дышала, и грудь у нее поднималась и опускалась в такт дыханию — она была в ярости. Герцог остро ощущал ее близость, их разделяло всего несколько дюймов. Ему было очень интересно, справится она со своею горячностью или взорвется, как вулкан.
Но Николь заговорила мягко, даже очень мягко:
— Мне так повезло, что на меня наехал герцог, я имею в виду конь герцога, не так ли? Ведь не каждый день удостаиваешься такой чести.
— Вы хотите сказать, что если бы я на вас не наехал и ваша кобыла не испугалась, я не удостоился бы высокой чести спасти вас! — Герцог едва справился с обрушившимся на него приступом злости.
Николь фыркнула, не сказав ни слова.
