Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
Голландия создала институты, которые легли в основу современного мира: национальный банк, разумно организованная военная тактика, разумно сконструированные корабли, морская страховка, товарный бартер, телескопы и, наконец, прогрессивное сельское хозяйство, которое позволило преодолеть периодический голод. Но Голландия была слишком мала, слишком раздроблена и слишком часто вынуждена противостоять внешнему врагу; ее первостепенные достижения оказались пересажены в Англию выходцами из Нидерландов, которые в 1688 году даже получили английский трон.
Усилившееся значение Атлантики также увеличило важность дикой и далекой Шотландии, так как случайно Глазго оказался наилучшим портом для завоза американского табака, обеспечившего этому месту новый источник доходов.
Специалисты по истории Турции, Венеции, Испании отдельно рассматривают XVIII век и гадают, что же в нем пошло не так. Экономический спад в этих трех странах случился одновременно, хотя ряд факторов заставляет задаваться вопросом – а так ли он был силен? Но к 1700 году Испанская империя еще существовала только потому, что претенденты на ее наследство никак не могли поделить добычу. Венеция постепенно превращалась в просто город на острове, блеск Неаполя потух, а Сицилия становилась обителью героев «Гепарда»[21] Джузеппе Томази ди Лампедузы (1958) – коварных невежд, купающихся в руинах барокко. Османская империя все еще обладала большой энергией, но она проигрывала сражение за сражением; более того, за ней теперь вырисовывалась тень России – в некотором смысле последней из великих империй Центральной Азии.
Существуют различные пути объяснения происходившему упадку. Одно время модным объяснением был западный империализм: приход португальских, а затем и голландских торговцев, которых манили страны, богатые пряностями. Эту теорию отстаивал ленинизм, утверждавший, что таким образом капитализм превращался в империализм, грабивший Третий мир. Однако 5000 мужчин-португальцев и восьми десятков голландских кораблей, совершавших опасное путешествие длиною в год, было явно недостаточно для опрокидывания мировой экономической системы.
Османы действительно потеряли свои позиции в торговле пряностями, но торговля в Алеппо и Каире по большей части процветала, а завоз кофе из Йемена оказался еще более прибыльным. Без сомнения, это правда, что в XIX веке сформировалась мировая империалистическая система, обеспечивающая огромный доход Западу. Но в XVII веке до нее было еще далеко. Гораздо более правдоподобной причиной кризиса может быть изменение климата. Вкупе с активным потреблением древесины, шедшей на постройку галер, оно привело к такому быстрому исчезновению лесов, что почва начала быстро портиться – это хорошо видно по изменениям, произошедшим на Анкарском плато. С другой стороны, здравомыслящие правители знали способ сохранения лесов: главным было остановить коз, объедающих все и вся.
Вероятно, изменение климата вызвало и появление новых штаммов болезней – но опять-таки люди в то время уже знали, как можно предотвратить распространение чумы или малярии; есть сведения, что практика вакцинации оспы пришла в Европу из Турции. Но остается непреложным тот факт, что Амстердам и Лондон смогли изолировать свою чуму и поставить ее под контроль, а Неаполь и Константинополь были опустошены ею.
Упадок Средиземноморья предполагает интерес для критиков религии – католической контрреформации или ислама. И действительно, обе конфессии украшали свои интеллектуальные похороны грандиозным спектаклем. Католические священники той эпохи смотрятся некрасиво, и тому есть хорошие параллели в исламе.
Османы с их развитым флотом очевидно нуждались в знаниях, способствовавших навигации. Они имели хороших картографов и устроили обсерваторию с телескопами в константинопольском районе Бешик-таш (этому способствовало и увлечение султанов астрологией). В 1583 году произошло землетрясение, и религиозные деятели заявили, что оно стало наказанием Аллаха за было проникновение в его секреты – видимо, главным побудительным мотивом такого заявления было негодование на астрологов. В результате обсерватория была ликвидирована, и это стало началом конца османского доминирования на море.
Таким же образом позднее, в первой половине XVIII века, религиозное давление привело к закрытию школ для математиков и инженеров, и по той же причине – к ограничению печати. Инициатива, проявленная предприимчивым Ибрагимом Мутеферриком, была подбита на взлете, и способствовали этому писцы, которые хотели сохранить свою монополию (и каллиграфию). Но в данном случае они тоже выдвинули религиозные аргументы (хотя существует мнение, что печатные книги были просто слишком дороги и доступны очень ограниченному количеству тогдашней читающей публики).
Без сомнения, можно найти и исключения – конечно же, существовали умные религиозные деятели, которые качали головами, глядя на подобные запреты. Но в итоге к концу XVIII века христианская Европа смотрела на османов с некой романтической снисходительностью, которую хорошо отразило моцартовское «Entfuhrung aus dem Serail» («Похищение в серале») 1782 года.
И все-таки после ранней смерти Селима II в 1574 году два следующих правления, Мурада III (правил в 1574–1595 годах) и затем Мехмета III (правил в 1595–1603 годах) государственная машина работала достаточно хорошо. Военные завоевания все еще продолжались: в 1570-х годах даже Марокко стало частью империи, хотя и ненадолго. На востоке Сефевиды столкнулись с проблемами своего собственного севера и востока, и османам удалось захватить у них большие куски Азербайджана и Грузии, хотя опять ненадолго. Существовали даже планы прокопать канал между Доном и Волгой, чтобы османский флот мог добраться из Азовского моря до Астрахани для помощи союзникам турок, крымским татарским ханам (крымское войско в 1571 году все еще могло дойти до Москвы и сжечь ее). Но для этого потребовались слишком большие усилия, а татары оказались ненадежными союзниками.
В ходе своей кампании в Ираке Мехмет II уже захватил громадную горную крепость на берегу озера Ван, а также занял Тифлис. Обе эти области имели смешанное население из курдов и армян; влияние османов наблюдалось и в Багдаде, где местный правитель (как оказалось, генуэзец по происхождению) попытался установить мир между мусульманами суннитского и шиитского толка. Но в горных районах анатолийско-иракской границы поддерживать устойчивый контроль было невозможно. В конце концов решительное поражение османов рано или поздно должно было произойти. После 1580 года население Персии значительно выросло, и Багдад оказался потерян.
К 1580 году между Венецией и Испанией на Средиземном море установилось что-то вроде перемирия, а османы, протянувшие свои щупальца до самого Индийского океана, испытывали новые трудности, но на северных границах положение империи оставалось достаточно стабильным. Здесь велись только бои местного значения да бандитские налеты, периодически тот или другой вассал Турции начинал тайные контакты с Габсбургами в Вене. С 1593 по 1606 год шла так называемая «Долгая война», состоявшая из осад, пока обе стороны не урегулировали свои разногласия Цитва-Торокским договором. Каждая сторона имела проблемы в других местах, поэтому общая граница оставалась более или менее стабильной – там, где она прошла ранее, на западе и севере Венгрии.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
