Змолилсе Садок да господу богу: «Обещался я построить да мать божью черковь Со веема ле я чудныма иконами». Как наклал-то ле Садок да золотой казны, Он спускал-то казну да во синё море: «Понеси-ко, ты, Микола, да золоту казну!» Как положил Садок да на синё море, Понесло его сундук да по синю морю, Побежал ле его да право черлен караб[138].
То есть Никола вновь выступает в роли водного божества, которому подвластна морская стихия.
Своеобразным было понимание в Новгороде образа Софии Премудрости Божией. Для Новгорода понятие «Дом Софии» означало гораздо большее, чем просто земельные владения Софийского собора. Как показал С. С. Аверинцев, одной из смысловых граней древнего символа Премудрости Божией являлось то, что она собирает земли и города в единую сакральную державу, ибо государство есть ее «дом». Дом — один из главных символов библейской Премудрости, это образ обжитого и упорядоченного мира, огражденного стенами от Хаоса[139]. При скреплении поземельных сделок применялся так называемый «софийский» тип печатей.
Храм Софии не зря находился в Детинце. Детинец был исходным зародышем, из которого развивался весь город, это было сакральное укрепление — любой вход в Детинец ограждался надвратным храмом. В крепость нужно было пройти под церковью, очиститься от скверны и почувствовать, что ты вошел на абсолютно защищенную, священную территорию.
На Русском Севере сохранилась любопытная легенда, в которой рассказывается о промысловике Иване Гостевом сыне, который водил всю жизнь ладьи до дальних нехоженых берегов. И под старость задумался промысловик: «Кому надобны неиссчетные версты моих путей-плаваний? Кто сочтет морской путь и морской труд?»
И видит Гостев: у середовой мачты стоит огнезрачная девица. У нее огненные крылья и венец, на ней багряница, истыканная молниями. Она что-то считает вслух и счет списывает в золотую книгу.
«Я Премудрость Божья, София Новгородская. Я считаю версты твоего морского хода. О кормщик! Всякая верста твоих походов счислена, и все пути твоих людей исчислены и списаны в книгу жизни Великого Новгорода».
«Ежели так, о госпожа, — воскликнул Гостев, — то и дальше дальних берегов пойду и пути лодей моих удвою!»[140]
Видимо, новгородцы воспринимали Софию Премудрость как могущественное божество, своеобразную берегиню Новгородской республики («честнаго креста сила и святой Софьи всегда низлагает неправду имеющих», «къде Святая София, ту Новгород»[141]). В своем представлении новгородцы ставили ее на второе место после Бога — «Бог и святая София»[142]. В этом образе слились воедино функции языческой берегини и христианского ангела-хранителя. София стала символом Новгорода, его независимости и могущества («изъмрем честно за святую Софью; у нас князя нетуть, но Бог и правда и святая Софья»[143]).
Нечто подобное можно найти в городских республиках Италии: Милан был городом святого Амвросия, Флоренция — Иоанна Крестителя, Венеция — республикой святого Марка. Сознание средневекового человека, жаждущее религиозного освящения политической жизни, принимало сходные формы и в католических и в православных республиках Средневековья. Своим общественным устройством Новгород резко выделялся из остальных земель Древней Руси. Особое небесное покровительство требовалось новгородцам и для самоутверждения, и для убеждения соседей в правомерности новгородского строя.
В 1420 г. новгородцы приступили к чеканке собственных серебряных денег. Вплоть до ликвидации Москвой новгородской независимости на этих монетах изображалась сидящая на троне женщина в короне и коленопреклоненный перед ней человек, который что-то то ли получает от нее, то ли вручает ей. А. В. Арциховский доказал, что женщина в короне — святая София. Дальнейшие исследования В. Л. Янина показали, что изображение на новгородских монетах является репликой традиционного сюжета средневековых венецианских монет, на которых покровитель Венеции святой Марк вручает символы власти коленопреклоненному дожу[144]. Можно предположить, соответственно, что София на новгородских монетах вручает коленопреклоненному человеку — посаднику новгородскому — щит, символ защиты вечевой власти, и печать.
