— Она обладает также острым умом и невероятно честолюбива. — Граф ждал, что еще скажет его друг, и тот продолжал:
— Без сомнения, она очень ловко обошлась со своими деньгами и нашла им достойное применение, после того как Харкни умер, и сэр Хьюго смог наконец жениться на ней. Она добилась того, что все забыли, кем она была до своего второго замужества, из каких кругов вышла. По крайней мере, так всегда утверждал мой отец.
— И ей, по всей видимости, невероятно везло! — заметил граф, вспомнив, что в прошлый раз, когда он гостил в имении Чевингтонов, там собиралось самое избранное общество, и он встретил там аристократов из высшего света.
— Бедняга сэр Хьюго никогда не был особенно богат, — продолжал свой рассказ лорд Яксли, — но он обожал скачки, и леди Чевингтон купила для него этот огромный особняк в Эпсоме у одного разорившегося аристократа, которому не по карману было его содержать. Поскольку официально хозяином всего этого считался сэр Хьюго, никто, начиная с членов королевской фамилии, не мог отказать себе в удовольствии насладиться роскошью, комфортом и гостеприимством этого дома.
Лорд Яксли сделал небольшую паузу.
— Продолжай! — поторопил его граф. — Ты отличный рассказчик, Уиллоуби, я так и вижу перед собой все, что ты описываешь., — Вдобавок к этому она приобрела просторный дом в Лондоне и старинный замок с охотничьими угодьями в Шотландии, где можно чудесно поохотиться на тетеревов и куропаток, — снова заговорил лорд Яксли. — Когда умер сэр Хьюго, леди Чевингтон обеспечила себе надежное положение в свете, взяв себе в зятья сначала герцога, а затем маркиза.
— А что, барышни Чевингтон хорошенькие? — поинтересовался граф.
— Хорошенькие, и к тому же богатые!
— Так что вряд ли Фрамптона или Нортхау кто-нибудь заставлял жениться на них? Лорд Яксли на минутку задумался.
— Да, я бы этого не сказал, — ответил он наконец. — Правда, если хочешь знать мое мнение, я лично, на месте девушки, в жизни не согласился бы выйти за такого типа, как Фрамптон, и мне всегда казалось, что у Нортхау с головой не все в порядке. Однако сердце женщины — загадка, и пути ее неисповедимы!
— Что верно, то верно! — согласился граф.
— Интересно, кого она пригласила на этот — вслух подумал лорд Яксли. — Во всяком случае, скучать там не придется. Леди Чевингтон обладает удивительной способностью подбирать своих гостей так, чтобы получалась некая интеллектуальная смесь. Она обязательно приглашает людей, с различными интересами и родом занятий. Так, например, если пригласить только политических деятелей, или одних только любителей сразиться в карты, или исключительно великосветских оболтусов, — они скоро до смерти опостылят друг другу! Только разнообразие может придать приему пикантность, только благодаря ему исчезают утомление и скука, — я в этом абсолютно уверен! раз?
— Ну и к какому же разряду, ты считаешь, принадлежим мы? — поинтересовался граф. Лорд Яксли засмеялся.
— Я, без всякого сомнения, «великосветский оболтус», ну а ты, Озри… Ты, пожалуй, не подходишь ни под один разряд, ты сам по себе, точно так же, как твои лошади! Кстати, что ты скажешь о Делосе? Есть у него шанс выиграть дерби?
— На твоем месте я обязательно поставил бы на него некоторую сумму, — сказал граф.
— Все ясно, значит, он выиграет! — воскликнул лорд Яксли.
— Завтра утром, пораньше, пойдем посмотрим на него.
— Я слышал, Аркри считает свою лошадь непобедимой. Если ты и на этот раз обойдешь его, боюсь, что его просто хватит удар!
— Заранее сожалею о таком печальном исходе! язвительно сказал граф.
Однако говоря это, он не мог скрыть улыбки.
Глава 3
Все в имении Чевингтон, как показалось графу, кричало о богатстве его владелицы.
Сам дом был невероятно огромным, но не радовал глаз своими архитектурными формами. В разное время он достраивался, обрастал пристройками и флигелями, однако, в отличие от большинства других старинных зданий, он отнюдь не производил впечатления гармоничного ансамбля; напротив, казалось, он весь сшит из лоскутков и усеян заплатами.
Центральное строение, однако, было возведено всего лишь каких-нибудь сто лет назад и поражало взгляд своими громадными залами с высокими потолками и великолепными резными каминами.
Войдя в просторный, вытянутый в длину холл, граф подумал, что в жизни своей не видел такого количества слуг; все они были в невероятно ярких малиновых ливреях, со всех сторон обшитых золотыми галунами, и выглядели несколько театрально.
Он поймал себя на том, что в это свое посещение присматривается ко всему более внимательно и критично, чем в прошлый раз, и понял, что причина тому — заинтриговавшее его предупреждение Калисты.
Когда леди Чевингтон поплыла к нему навстречу через гостиную, чтобы поприветствовать его, графу сразу вспомнилось все, что рассказывал ему по дороге лорд Яксли.
Видно было, что когда-то она была замечательно красива, и лицо все еще поражало своей красотой.
Она владела удивительным искусством — разговаривая с человеком, заставить его поверить, что он — единственный, с кем она мечтала побеседовать, наслаждаясь его обществом. И она, без сомнения, прилагала все усилия, чтобы гостям было удобно и уютно в ее доме.
Не было ничего, размышлял граф уже позже, вечером, что было бы забыто или упущено; в результате каждый гость чувствовал, что о нем заботятся, его ценят, Утром в комнату каждого мужчины приносили все газеты, какие только издавались в Лондоне. Их доставляли из города на почтовых; самые быстрые лошади сменяли друг друга, причем первая упряжка отправлялась еще с рассветом.
На туалетном столике каждого гостя лежали на выбор три бутоньерки, так чтобы он мог к обеду воткнуть в петлицу понравившийся ему цветок.
Дамы также имели возможность приколоть к корсажу заботливо приготовленные заранее свежие букетики, или просто нести их в руках — в зависимости от своего желания.
Хотя граф захватил с собой своего лакея, здесь в его распоряжение тоже был выделен специальный слуга, который прислуживал ему; кроме того, он был совершенно уверен, что нигде в другом месте за его лошадьми не будет такого хорошего ухода, как здесь, и нигде больше его грумам не будет оказано такого внимания.
Граф с удивлением обнаружил, что и общество тут подобралось весьма своеобразное.
Первый, кого он увидел, был прославленный законодатель беговой дорожки, лорд Джордж Кавендиш Бентинк собственной персоной. Законодатели играли очень важную роль на бегах, вынося свои непререкаемые постановления по различным спорным вопросам; решение их было для всех законом. Они наблюдали также за тем, чтобы все правила жокей-клуба выполнялись неукоснительно в мельчайших деталях.
Лорд Джордж Бентинк, выпускник Итона и офицер лейб-гвардейского конного полка, был красивым стройным мужчиной; у графа было с ним много общего, и им было о чем поговорить, когда они встречались.
