Вы помните, что конических наверший на кремлевских башнях изначально не было. Наверху башни помещалась боевая площадка, окруженная зубчатым парапетом. Внутри башни поделены на несколько этажей каждая. Кроме того, в них имеются выходы на стены — фактически каждую башню можно пройти насквозь. Это задумано для того, чтобы в случае штурма защитники крепости могли незаметно для врагов перемещаться по стенам в те места, где требовалось их присутствие.
Сразу же после возведения башен их верхушки были прикрыты деревянными крышами конической формы, защищавшими верхние площадки от непогоды. А на площадках разместились поворотные круги — вращающиеся основания для пушек. Были прикрыты деревянными навесами и боевые площадки стен — эти своеобразные крыши, превращавшие стены в крытые галереи, не только оберегали защитников Кремля от непогоды, но и могли послужить дополнительной защитой в случае обстрела.
Но оборонительная мощь Кремля на этом не заканчивалась. Все проездные башни были снабжены отводными стрельницами и выстроенными перед въездами бастионами. Нападавшим, пожелай они войти в ворота, пришлось бы прорываться под перекрестным огнем через узкие проходы. Следует напомнить, что над каждыми воротами в специальных углублениях на стенах башен размещались надвратные иконы.
А в 1516 г. был обновлен и модернизирован ров, соединявший реку Неглинную с Москвой-рекой (проходивший под стенами со стороны Красной площади). Он был расчищен, углублен и обнесен зубчатыми каменными стенами Для пополнения рва водой предусматривались запруды на реке Неглинной — одна из них была возле Боровицких ворот, а другая — близ Троицкого моста (который ведет в Троицкую башню Кремля). С этого момента Кремль превратился в настоящий остров, готовый в любой момент закрыть все щели в своей обороне и «приветствовать» наступающего неприятеля залпами беспощадного огня.
И все же, глядя на Кремль, не думаешь о его оборонительной мощи — он слишком красив. Фортификационные функции детища Ивана III остались в далеком прошлом, и сегодня, глядя на краснокирпичное чудо, возносящее острия своих башен над Москвой-рекой, хочется назвать его короной столицы.
Н. М. Загоскин, русский писатель и знаток московской старины, писал о Кремле так:
«Как прекрасен, как великолепен наш Кремль в тихую летнюю ночь, когда вечерняя заря тухнет на западе и ночная красавица, полная луна, выплывая из облаков, обливает своим кротким светом и небеса, и всю землю! Если вы хотите провести несколько минут истинно блаженных, если хотите испытать этот неизъяснимо-сладостный покой души, который выше всех земных наслаждений, ступайте в лунную летнюю ночь полюбоваться нашим Кремлем, сядьте на одну из скамеек тротуара, который идет по самой закраине холма, забудьте на несколько времени и шумный свет с его безумием, и все ваши житейские заботы и дела и дайте хоть раз вздохнуть свободно бедной душе вашей, измученной и усталой от всех земных тревог… Поздно вечером вы никого не встретите в Кремле; часу в одиннадцатом ночи в нем раздаются одни только редкие оклики и мерные шаги часовых. Внизу, под вашими ногами, гремят проезжающие кареты, кричат извозчики, раздаются громкие речи гуляющих по набережной; с противоположного берега долетают до вас веселые песни фабричных, и глухой, невнятный говор всего Замоскворечья как будто шепчет вам на ухо о радостях, забавах и суете земной жизни. Но все это от вас далеко, — вы выше всего этого. Вот набежали тучки, светлый месяц прикрылся облаком, внизу густая тень легла на все Замоскворечье, потухли сверкающие волны реки и все дома подернулись туманом. Но здесь, на кремлевском холме, облитые светом главы соборов блестят по-прежнему и позлащенный крест Ивана Великого горит яркой звездою в вышине. Поглядите вокруг себя: как стройно и величаво подымаются перед вами эти древние соборы, в которых почивают нетленные тела святых угодников московских. О, как эта торжественная тишина, это безмолвие, это чувство близкой святыни, эти изукрашенные терема царей русских и в двух шагах их скромные гробницы, — как это отрывает вас от земли, тушит ваши страсти, умиляет сердце и наполняет его каким-то неизъяснимым спокойствием и миром! Внизу все еще движенье и суета: люди или хлопочут о делах своих, или помогают друг другу убивать время; а здесь все тихо, все спокойно и все так же живет, — но только другою жизнью. Эти высокие стены, древние башни и царские терема не безмолвны, — они говорят вам о былом, они воскрешают в душе вашей память о веках давно прошедших. Здесь все напоминает вам и бедствия и славу ваших предков, их страдания, их частные смуты и всегдашнюю веру в провидение, которое, так быстро и так дивно возвеличив Россию, хранит ее как избранное орудие для свершения неисповедимых судеб своих. Здесь вы окружены древнею русской святынею, вы беседуете с нею о небесной вашей родине. Как прилипший прах, душа ваша отрясает с себя все земные помыслы. Мысль о бесконечном дает ей крылья, и она возносится туда, где не станут уже делить людей на поколения и народы, где не будет уже ни веков, ни времени, ни плача, ни страданий. — Испытайте это сами, придите в Кремль попозже вечером, и если вы еще не вовсе отвыкли беседовать с самим собою, если можете несколько минут прожить без людей, то вы, верно, скажете мне спасибо за этот совет. Впрочем, во всяком случае, вы не станете досадовать, если послушаетесь меня и побываете в Кремле, потому что он при лунном свете так прекрасен, что вы должны непременно это сделать, — хотя из любви к прекрасному».
Семья кремлевских башен
Традиционно знакомство с кремлевскими башнями начинается с Боровицкой — ведь она стоит у подножия холма напротив того самого места, где когда-то зарождался Кремль. Давайте и мы с вами последуем этому разумному правилу и начнем наше детальное знакомство с Кремлем с Боровицкой башни.
Боровицкая башня
Здесь уместно будет сказать, что многие башни Кремля выстроены там, где когда-то стояли их предшественницы — башни предыдущих московских кремлей. Склонные к мистике люди иной раз усматривают в этом обстоятельстве нечто загадочное, но на самом деле все объясняется просто: башни ставились в наиболее выгодных для обороны местах. Вот и Боровицкая башня, возведенная в 1490 г. по проекту Пьетро-Антонио Солари, стоит там, где испокон веков располагался выход из Кремля — это древнейшие ворота московской цитадели.
Свое название башня, как и весь Боровицкий холм, получила в память о том густом хвойном лесе, который в дни основания Москвы покрывал его склоны. В 1658 г. Боровицкую башню специальным указом благочестивого царя Алексея Михайловича Романова переименовали в Предтеченскую (в честь располагавшегося поблизости от нее на территории Кремля каменного храма во имя Иоанна Предтечи), однако новое название так и не прижилось.
Давайте внимательно посмотрим на Боровицкую башню. Немецкий путешественник XIX в. Александр Гумбольдт, посетивший Россию в 1829 г., высоко оценивший красоту этого сооружения, был еще больше поражен экзотичностью архитектуры Боровицкой башни. По словам Гумбольдта, башня напомнила ему пирамиды индийских храмов с их ритмично уменьшающимися ступенями-ярусами. А москвовед начала XX в. В. А. Никольский сравнивал Боровицкую башню со знаменитой казанской башней, носящей имя царицы Сююмбеки. Действительно, архитектурное решение Боровицкой башни более чем оригинально, и подобные строения можно увидеть нечасто, особенно в Европе. Нижний ярус башни представляет собой четырехгранное строение — «четверик». На него, постепенно уменьшаясь с высотой, поставлены один на другой еще три четверика. А сверху башня увенчана восемью колонками, поддерживающими стреловидный шатер навершия (общая высота, без учета укрепленной на башне звезды, — 50,7 м). Этот прекрасный шатер и поддерживающий его открытый восьмигранник были надстроены в конце XVII в. Однако то, что сегодня предстает нашим глазам, несет на себе следы переделок и реставраций. В XVIII в. к навершию башни «для красоты» были добавлены модные тогда псевдоготические украшения, выполненные из белого камня, а в 1812 г. навершие Боровицкой башни пострадало от взрывной волны, докатившейся от ее соседки — Водовзводной. Вскоре она была отреставрирована, но готические детали восстанавливать не стали, и сегодня мы можем видеть только те из них, которые уцелели при катастрофе — так, кое-где сохранились обрамления окон.
