Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
Лекции в техникуме еще не кончились, но уже идут зачеты, а в мае начнутся экзамены.
На дворе совсем подсохло. В аэроклубе начались занятия по парашютизму. Наш инструктор высок, ловок. Движения у него точны, быстры — ни одного лишнего жеста. На его груди значок парашютиста с цифрой 100 — он сделал сто прыжков. Инструктор увлекательно рассказывает об истории парашютизма, учит, как нужно обращаться с парашютом.
Во дворе натягивается батут — сетка на резиновых амортизаторах.
В первый по-настоящему теплый день староста группы объявляет:
— Сегодня занятия по парашютизму будут проходить на воздухе.
Инструктор, ответив на наше приветствие, говорит:
— Сегодня начинаем подготовительную тренировку к прыжкам с парашютом. В сальто, кульбитах, подскоках будем тренировать вестибулярный аппарат. Я уже вам объяснил его роль. Напоминаю: он помещается в области внутреннего уха, позволяет соблюдать равновесие и определять правильное положение тела. А это для летчика и парашютиста крайне важно. Сетка пружинит и облегчает подскоки. Сейчас я проделаю ряд упражнений.
Он легким движением вскакивает на батут, показывает нам различные движения и потом говорит: «Делаю задний бланш». Инструктор высоко подпрыгивает, раскинув руки, ласточкой переворачивается в воздухе через спину и становится на ноги, легко балансируя на сетке. Затем он делает сальто, подскоки, кульбиты.
С того дня я целыми вечерами пропадал на батуте: хотелось научиться делать бланш так же красиво, как делал инструктор. Вначале не получалось. Приходил домой в синяках — иногда основательно ударялся о сетку.
Инструктор зорко следил за четкостью и правильностью наших движений.
— Помните, — часто повторял он, — во время прыжков самое важное — приземление. Учитесь поворачиваться по ветру, держать ноги вместе.
Он неутомимо, терпеливо работал с нами — с душой, как говорил Мацуй. Мы это чувствовали и любили его.
…В аэроклубе идут экзамены по теории авиации. Впереди самое интересное — выезд на аэродром. Нас после экзаменов разделят на летные группы и прикрепят инструкторов. Уже сейчас мы знакомимся с ними. Инструкторы заходят в классы, беседуют с нами. Мы уже знаем всех, кроме одного — Александра Сергеевича Калькова. Он в отпуску. Ждем его со дня на день. Говорят, это один из лучших инструкторов, умелый и опытный учитель, требовательный и придирчивый; бывает иногда грубоват и вспыльчив, но зато хорошо летает и отлично учит. Всем учлетам хочется попасть в его группу. Вероятно, еще и потому, что Кальков — бывший военный летчик.
И вот однажды, когда мы занимались в моторном классе, до нас донесся незнакомый раскатистый бас. В аудиторию вошел высокий, широкоплечий человек в крагах. Мы переглянулись и встали. На вид ему было лет за тридцать. В его внешности было что-то щеголеватое. Походка чуть-чуть вразвалку, нос орлиный, с горбинкой, взгляд проницательный и слегка насмешливый.
Это и был инструктор Кальков. Поздравив нас с окончанием теоретических занятий, инструктор сказал веско:
— Главное теперь — хорошо сдать экзамены. О каждом из вас буду судить по полетам. Предупреждаю: я требую бережного отношения к самолету, исполнительности, внимания и аккуратности.
Кальков стал часто заходить в аудиторию — наблюдал за нами, словно изучал каждого. Когда мы начали тренироваться в прыжках с парашютом, то и он поднялся на вышку. Кто-то из учлетов, готовясь к прыжку, сказал:
— Ребята, честное слово, не прыгну! Даже вниз смотреть страшно, голова кружится.
Кальков подошел к нему и ободряюще сказал:
— Не робей, прыгнешь, а потом сам проситься будешь… Ну, ну, смелее!
Меня высота не пугала — я привык подниматься на нашу сельскую колокольню. Но вот подошла моя очередь прыгать, и мне тоже стало страшновато. Волнуюсь, но виду не подаю. Однако, застегивая лямки парашюта, никак не могу попасть в замок. Подходит инструктор по парашютному делу и помогает мне. Я взглянул вниз — там собралась толпа зрителей. До меня доносится спокойный голос инструктора:
— Смотрите вперед, вдаль и шагайте.
Я так и сделал. Шагнул — дух захватило. Не успел оглядеться, а земля уже под ногами. Как это оказалось просто, легко и приятно! А я так волновался, ожидая своей очереди! Кальков был прав. Во второй раз я прыгнул хладнокровно. Все внимание было направлено на то, чтобы приземлиться так, как учил инструктор.
13. Наш «По-2»
Мы сдали последние экзамены и в начале апреля наконец отправляемся на маленький учебный аэродром. Он находится километрах в двух от города, среди полей. Едем туда на автомашине. Настроение у нас радостное. Мы поем свою любимую песню:
Там, где пехота не пройдет, Где бронепоезд не промчится, Угрюмый танк не проползет, Там пролетит стальная птица…
Звонко запевает Кохан.
Выстраиваемся на аэродроме. Начальник аэроклуба разделяет нас на группы. Петраков, Кохан и я попадаем в четвертую летную группу. К нам прикреплен инструктор Кальков. Я этому очень рад.
Начальник говорит
— Товарищи! Машины были законсервированы на зиму. Каждая летная группа приведет свой самолет в порядок.
Строем идем к ангару. Открываем дверь — в тени поблескивают настоящие самолеты. Нас подводят к «По-2» с хвостовым номером «4». Вот они, наши «живые» самолеты, с которыми мы пока знакомились только по учебникам!
Осторожно притрагиваюсь к плоскости. Немного разочарован: самолет не такой массивный, как я представлял, изучая его в классе по деталям.
Очевидно, у всех ребят такое же впечатление от первого знакомства с машиной. На лицах удивление. Только круглая физиономия Петракова сияет:
— Смотрите, ребята, он как живой дышит!..
— А он не развалится в воздухе, как вы думаете? — говорит кто-то.
— Ерунда! — кричит Кохан.
Техник нашей группы — пожилой человек в замасленном комбинезоне. Он давно работает в авиации, имеет большой опыт. Лицо у него добродушное, но говорит он с напускной строгостью. Он четко подает команду где браться за самолет, как его поднимать. Мы слышим новые термины. Самый сильный из нас, Петраков, поднимает хвост самолета на плечо, и мы осторожно выкатываем наш «По-2» на красную черту. Там, по порядку летных групп, крыло к крылу, выстраиваются все машины. Техник всем дает работу:
— Вон там, у ангара, — ведра, тряпки, мочало. Двое, — он показал на меня и Петракова, — принесут воду. Берите тряпки и начинайте обтирать фюзеляж. Смотрите поаккуратней!
Мы принесли воду и начали старательно мыть самолет.
Техник выполняет свою работу, но нас из виду не выпускает.
— Хвалить сразу не положено, но видно, что в вашей группе сачков нет! — замечает он, и мы еще старательнее вытираем и моем самолет.
— А что такое сачки? — вдруг спрашивает вполголоса Петраков.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
