Опять молчание.
— Мне кажется, кто-то побывал у меня дома, пока я была на работе.
Келли промолчала, ожидая, что Кэтрин скажет дальше.
— Я не уверена. Это скорее… ощущение такое. — Женщина закатила глаза. — Я знаю, такие показания в суде не примут, верно? Именно поэтому я и не стала ничего сообщать в полицию. Но вчера, вернувшись с работы, я почувствовала запах мужского лосьона в коридоре, могу поклясться. А когда я поднялась на второй этаж переодеваться, то увидела, что корзинка с грязным бельем открыта.
— Это возможно, но маловероятно. Закрывать крышку — это ведь привычка, знаете? — Таннинг помолчала. — И мне кажется, что у меня пропало несколько пар нижнего белья.
— Но вы же поменяли замки, верно? — спросила Свифт. — Вы ведь уже вызвали слесаря, когда позвонили в полицию.
Кэтрин виновато посмотрела на нее.
— Я поменяла замок на одной двери, на центральном входе, а замок на двери со двора менять не стала. Это стоило бы на сто фунтов дороже, и я, честно говоря, не видела в этом смысла. Вор никак не мог узнать мой адрес по ключам, и в то время мне это показалось бессмысленной тратой денег.
На некоторое время воцарилась тишина.
— Теперь я жалею, что не поменяла оба замка.
Глава 7
Грехем возвращается в офис только в три часа дня.
— Задержался с клиентом на обеде, — объясняет он, и по его расслабленному лицу видно, что он не только отобедал, но и выпил пару кружек пива.
— Вы не против, если я схожу на почту, раз вы вернулись?
— Только быстро, через час у меня осмотр помещения.
Я уже наклеила на все конверты марки и перетянула стопки писем резинками, поэтому остается только сложить все в сумку. Я надеваю пальто, а Грехем удаляется в свой кабинет.
На улице так холодно, что дыхание паром вырывается у меня изо рта. Сунув руки в карманы, я прижимаю пальцы к ладоням, чтобы согреться. Телефон вибрирует — я получила новое сообщение, — но он лежит во внутреннем кармане. Ничего, это может подождать.
Стоя в очереди на почте, я расстегиваю пальто и достаю мобильный. Сообщение от Келли Свифт, той полицейской, с которой я говорила.
Вы не могли бы как можно скорее выслать мне свою фотографию?
Означает ли это, что она поговорила с Кэтрин Таннинг? Означает ли это, что она мне верит? Не успеваю я прочесть сообщение, как приходит новое:
Без очков.
Передо мной в очереди стоят шесть человек, за мной — столько же. Свифт просила выслать фото «как можно скорее». Я снимаю очки и настраиваю фотокамеру на мобильном, не сразу вспоминая, как повернуть телефон, чтобы направить объектив себе на лицо. Затем я вытягиваю руку — настолько, чтобы остальные не заметили, как я делаю селфи. Объектив направлен немного вверх, и в таком ракурсе у меня двойной подбородок и мешки под глазами, но я все равно нажимаю на кнопку — и пугаюсь, когда мобильный выдает меня громким щелчком. Какая неловкая ситуация! Кто станет делать селфи на почте? Я отправляю фотографию Свифт и тут же получаю уведомление, что сообщение получено. Я представляю себе, как она сравнивает мой снимок со снимком в «Лондон газетт». Наверное, сейчас она напишет, что мне просто показалось. Но телефон молчит.
Чтобы отвлечься, я пишу Кейти — интересно, как прошло ее собеседование? Оно должно было закончиться несколько часов назад, и я понимаю, что Кейти не связалась со мной из-за того, что я сказала сегодня утром. Я прячу телефон в карман.
Вернувшись в офис, я застаю Грехема перед моим столом: начальник роется в моем ящике. Когда я открываю дверь, он резко выпрямляется и шея у него наливается кровью — не от смущения, а от раздражения, что его застукали.
— Что-то ищете?
Искать ему там нечего. В верхнем ящике лежат конверты, ручки и резинки для скрепления бумаг. Интересно, открывал ли он остальные? В центральном я храню старые записные книжки — они аккуратно сортированы на случай, если мне нужно будет что-то проверить. Нижний ящик — свалка: там спрятаны мои тренировочные штаны (когда-то я думала, что перед уходом домой могу ходить на пробежку на набережную, но потом забросила эту идею, а штаны так и не забрала домой), запасные колготки, упаковка тампонов. Мне хочется сказать Грехему, чтобы он убрал руки от моих личных вещей, но я знаю, что он мне ответит: мол, это его офис, его стол, его ящики. Если бы Грехем Холлоу сдавал кому-то квартиру, то в день получения оплаты открывал бы дверь своими ключами, не постучавшись.
— Ключи от многоквартирки. В шкафу их нет.
Я подхожу к металлическому шкафчику рядом с архивной картотекой в коридоре. «Многоквартиркой» мы прозвали офисное здание в квартале, где раньше находилась городская АТС. Я смотрю на крючок с подписью «А» — и сразу нахожу ключи.
— Я думала, кварталом АТС занимается Ронан.
Ронан — последний в длинной череде постоянно меняющихся помощников маклера. Все ассистенты — мужчины, поскольку Грехем не верит в способность женщины грамотно провести переговоры. Все они так похожи друг на друга, будто их клонировали на одной и той же фабрике: новый ассистент появляется на следующий же день после того, как уходит старый, и одет он всегда в точно такой же костюм. Помощники в фирме долго не задерживаются — отсюда бегут как хорошие, так и плохие сотрудники.
То ли Грехем не слышит моего вопроса, то ли предпочитает не обращать на него внимания. Забрав ключи и напомнив мне о том, что скоро новые арендаторы офиса в небоскребе «Черчилл Плейс» придут подписать договор, он уходит, звякнув колокольчиком над дверью.
Он не доверяет Ронану, вот в чем проблема. Он никому из нас не доверяет — и поэтому вместо того, чтобы сидеть в офисе, где и должен был бы оставаться, он занимается полевой работой, всех проверяя и всем мешая.
На станции «Кеннон-стрит» полно мужчин в деловых костюмах. Я проталкиваюсь по платформе почти до туннеля — в первом вагоне всегда меньше людей, и, когда мы доедем до станции «Уайтчепел», дверь откроется прямо напротив выхода.
В поезде я подбираю сегодняшний выпуск «Лондон газетт», брошенный на грязной полочке за моим сиденьем, и сразу смотрю рубрику объявлений. Объявление с тем же номером неработающего телефона — 0809 4 733 968 — тут же бросается мне в глаза. На сегодняшнем снимке брюнетка: широкая улыбка, белые зубы и, судя по низу фотографии, большая грудь. На шее у нее тонкая цепочка с маленьким серебряным крестиком.
Знает ли она, что ее фотографию напечатали в рубрике объявлений?
Констебль Свифт со мной так и не связалась, но я уговариваю себя, что отсутствие ответа должно радовать меня, а не тревожить. Она бы сразу же перезвонила, если бы стоило волноваться. Как врач, который непременно позвонит, если анализы плохие. Отсутствие новостей — это уже хорошие новости, верно? Саймон был прав, это не моя фотография в газете.
