Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
Участок фронта под Ла Монтель. Тут, кажется, нет ничего примечательного, все стандартное, как и на других участках фронта. Если рассмотреть общее строение обороны, то можно отметить выгодное ее расположение. Главная полоса обороны составляет пятнадцать километров глубины, она обычно делилась на две-три линии траншей, но спереди была отделена от противника особыми позициями охранения. Такими дзотами, или укрепленными мешками с песком окопами, обнесенными колючей проволокой, пулемётные гнезда. Каждое из них защищалось проволочным заграждением шириной до тридцати метров.
Вторая полоса обороны была усилена лишь частично, на наиболее угрожаемых для прорыва участках. Третья же тыловая полоса еще не представляла собой сплошной линии окоп. Таким образом, в случае атаки противник должен был преодолеть некоторое расстояние под шквальным пулемётным огнем. Потом подавить с помощью артиллерии, или вручную забросать пулемётчиков гранатами. Затем наладить переход через проволочное заграждение. В это время со стороны остальных германских позиций велся постоянный огонь. Во время артподготовки, с этой позиции можно было убрать часть людей, которые потом всегда могли вернуться на исходные позиции. Сложная система подземных коммуникаций появилась в результате длительного противостояния фронтов. Позже этот военный период был еще отмечен, как «подземные войны». Инженерно-саперные части с обеих сторон вели длительные многоуровневые подкопы, которые, собственно говоря, мало к чему привели. Саперы успешно находили под землей противника, закладывали фугасы, топили штольни, использовали отравляющий газ. Повторяю, этот период был жестоким, но малоэффективным. Прорыть туннели на большое расстояние, противники друг другу просто не дали, они зачастую уравнивали свои шансы. Таким образом, они смогли спасти часть своих сил, спрятав их от артиллерийских обстрелов и авианалетов под землей. Так, со стороны Антанты были инженерные резервы, которые прибыли из далекой Австралии. Те противостояли германским саперным подразделениям, которые в гражданское время занимались на шахтах, рыли штольни.
За несколько часов до войсковой операции произошло очередное пополнение в расположении прифронтовых частей. Это были остатки переформированных частей, которых срочно успели перебросить с восточного фронта. Так что новичками они не являлись.
Лагерь резервного батальона глубоко за линией фронта. Неровная линия палаток. По периметру расставлены часовые. Дали сигнал, чтобы все собрались. Прошла короткая перекличка. Ее провел сержант Аманна под руководством лейтенанта Фрица Видемана, добросовестного служаки. Остаток вечера личный состав решил провести у костра. Его зажгли в небольшом окопе, чтобы его не было видно издалека. Дым стелился по земле. Там же висит котелок воды с накрытой крышкой. Вода вот-вот закипит. Сидеть можно на низких скамейках, которые всегда возили с собой. Самое обычное дело: люди знакомятся, ищут земляков, спрашивают новости, или делятся небольшими запасами табака. Те, кто прибыл с восточной стороны, у них с табаком оказалось все в норме. Украинский табак из Галиции шел нарасхват. Новостей особенных не было, все ждали перемен в войне, а благодаря коммунистической агитации многие стали сомневаться в своей будущей победе. Расспрашивали толстого прусака, который уже не рад, что подсел к ветеранам.
– Это правда, что вы там братались со славянами?
– Было дело.
– С евреями тоже?
– А кто их там разберет? Возможно, что с евреями тоже.
– Значит, ты брат еврея?
– С чего это вдруг?
– Ну, раз братался с ними, значит брат.
– Найн, найн. То были матросы с Балтийского флота. Наступил момент, когда они перестали с нами воевать, а мы с ними. Они пришли к нам в окопы. Оказалось, что они агитаторы.
– Выходит, что ты братался с матросами-евреями?
«Западники» еще долго удивлялись таким рассказам, для них было непривычно любое задушевное общение с врагом. Вот вода закипела, и можно было ее использовать. Все потянулись со своими кружками. Тут же отдельно сидел молодой ефрейтор связи, казалось, что он не слушал остальных разговоров, но если присмотреться, то можно было заметить и его реакцию. Этот связист был австрийцем по происхождению, а, как известно, в Австро-Венгрии раньше мирно проживало много различных национальностей. В последнее время в батальоне только и возникали разговоры о засилье евреев в Германии. Отмечу, что батальон принадлежал к частям германской армии. Ади упорно чистил свой шлем, он никогда не участвовал в прямых нападках на евреев, потому что в юности именно еврейские благотворительные общества не дали ему загнуться от голода в Вене. Теперь его личное мнение по отношению к этому народу было отрицательное, но он не забывал, как в приюте именно еврейские приятели чаще всего помогали ему. Так, бывший венгерский торговец картинами Йозеф Нойман отдавал ему необходимые для работы вещи, свои хорошие кисти и готовые холсты. На данный момент, он мог лишь отметить, что они принадлежат к «другой расе» и имеют «другой запах». Но это были самые распространеные в то время высказывания. После первого ранения его поведение резко изменилось, в городе, где располагался тыловой госпиталь, были совершенно другие настроения. Появился его приятель фон Грехт. На этот раз он принес и протянул молодому ефрейтору несколько свежих галет, завернутых в листовки. Следует отметить, что это был жизнерадостный человек. Его способность обрастать полезными знакомствами всегда удивляла всех окружающих.
– Грехт, вы порядочная скотина! После того, что случилось с вами и Мартой, вы должны на ней жениться! Вы знаете об этом?
– Фрау Марта ни за что не получит моего баронского титула! И знаете, почему? Потому что она не может выбрать между мной и тем унтер-офицером, который приходит к ней по нечетным дням.
– Ваш баронский титул – это только ваша неподтвержденная родословная. Так любой может говорить о своем высоком происхождении. И скажите всем, почему вам тогда не присвоили офицерского звания? Каждый дворянин в Германии имеет на это право.
– Это была неинтересная история…
– А, бросьте, Грехт, кто вам поверит, что вы дрались на дуэли, и поэтому вас лишили офицерского чина. Я видел вашу солдатскую книжку, там нет никаких записей, и напрочь отсутствует приставка фон.
– Это дубликат, после ранения мне выдали новую, а восстановить запись оказалось невозможно. Ее просто залило кровью.
– Грехт, не морочьте всем головы, тогда вас ранило только в ногу. Потом, у писаря есть ваша учетная карта.
– Это была не моя кровь, осколком убило санитара, который меня тащил в лазарет.
– Я помню ту историю. Санитара убило потом, когда я тебя к нему вытащил. Все-таки вы скотина, Грехт!
Странно, но их отношения никогда не выходили за эти рамки приличия. Обращались друг к другу обычно на «ты», но если возникала приятельская перебранка, то австриец переходил на вы, желая тем самым болезненно уколоть однополчанина. На этот раз приятель решил сменить тему. Он присел рядом со связистом, оперся о его плечо, и мечтательно закатил глаза.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
