Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 41
Первым оказался в баре Василий, поскольку сидеть в номере в такое прекрасное время он посчитал грехом. Если уж Господь сотворил этот рай на земле, то не для того, чтобы смотреть на стены. Он расположился за столиком, заказал, можно сказать, по привычке, холодный кокос и стал мудрить со снимками на компьютере. Ему хотелось наложить изображение с картины на фотографию Игната и проверить, насколько сходятся основные точки.
Минут через двадцать он был за столиком уже не один – подошла Юлиана, которая недавно вернулась из поездки в Порт Луи. Ей, оказалось, было интересно узнать, что делает ее новый русский знакомый. Когда Василий объяснил, то она стала указывать на какие-то точки сама, замечая некоторые мелкие детали на портрете.
Оказывается, это весьма увлекательное занятие – находить сходство между фотографией и портретом, написанным художником. Оба почувствовали себя сразу и реставраторами, и искусствоведами, и даже следователями. Современный компьютер позволяет крутить изображение, совмещать два носа и находить что-то общее.
– Смотри, линия носа у них одинаковая, – говорила Юлиана. – Такое передается по наследству. И расстояние между глазами примерно равное. И изгиб бровей близкий.
– А вот разрез глаз малость отличается, у Игната он имеет что-то то ли татарское, то ли азиатское, – заметил Василий. – Но тут уже может быть наслоение следующих поколений, кто знает, чья кровь за столько лет примешалась. Да ведь и лейтенант Александр Коршиков женился в конце концов на этой самой Элизабет, вот тебе и английская линия добавилась.
Они вместе вгляделись в портрет, написанный почти полтора века назад. Краски были, конечно, не те, что нынче, но выделялись глаза лейтенанта – художник сделал их какими-то жгучими, горящими.
– Хорошо, что он хотя бы из него креола не сделал, – усмехнулась Юлиана. – А то мы бы никогда не нашли ничего общего между Игнатом и лейтенантом.
Юлиана сравнивала уши на фотографии и портрете, просила сделать нечто типа робота и перенести на снимок Игната усы с картины, чтобы посмотреть, как они будут совпадать. Выходило, что все-таки сходство есть и очень сильное. Можно принять как основную рабочую версию – лейтенант Александр Коршиков был каким-то образом связан с семейством моделистов. На эту работу с компьютером ушло часа два, но зато было что докладывать партнерам по путешествию. И это могло иметь огромное значение, если «открытие» сумели бы оценить правильно. Ведь как бывает: одна версию – хорошо, но хочется «покрутить» и другие. В общем, как в игре «Что? Где? Когда?», все телезрители слышат правильный ответ, а игроки начинают мудрить. Но жизнь – не игра на телеэкране.
– Василий, – наконец, поинтересовалась Юлиана, когда они отодвинулись от экрана компьютера и заказали себе по чашке кофе, – а вы приехали на Маврикий просто погреться, покупаться в океане, провести отпуск?
– Почти да. Наш Филипп, страстный филателист, уговорил нас поехать на Маврикий, поискать какую-то марку, которой не хватает в его коллекции.
– Он хочет найти «Голубой Маврикий»?
– Кажется, да. Что-то такое…
– Он не пытался изобрести вечный двигатель? Это, примерно, два одинаковых занятия. Может потратить всю жизнь, но результат известен заранее… Их не существует.
Когда подошел Игнат, Василий оживил потухший было экран компьютера. Юлиана освободила для Коршикова кресло ближе к экрану, а Василий придвинул для нее большое плетеное кресло от другого столика.
– Игнат, позволь представить тебе ваш совместный портрет с твоим прапрапрадедом, – сказала Юлиана. – Теперь осталось вас познакомить.
– Коршиков был похоронен в Кронштадте, а его жена в Петербурге, на Волковом кладбище, – припомнил Игнат. – Но это лучше знали родственники по женской линии, хотя их вроде бы уже и нет в живых. По крайней мере от моей троюродной тетки последнее письмо в адрес отца было где-то в пятидесятые годы. В общем, род Коршиковых пока на мне заканчивается, но постараюсь это дело исправить в ближайшее время.
– Как это? – наивно поинтересовалась Юлиана.
– Вернемся домой, женюсь на Валентине и старым казацким способом…
– Это как? – по инерции спросила Юлиана и, услышав хохот мужчин, смутилась, поняв, что позабавила их немало.
В это же время в Кюрпипе, в задней комнатке модельной мастерской шел неторопливый разговор старого мастера – Жоржа с сыновьями. Один из них – младший по имени Морис, с изящными руками человека интеллектуального труда, судя по всему, избрал для себя стезю, далекую от семейного промысла. Второй – Жорж, старший из братьев, который как раз находился в мастерской, когда туда приезжали Игнат с Филиппом и Василием, делился своими впечатлениями. Он вместе с отцом был в семейном бизнесе.
– Эти русские что-то ищут, – рассказывал Жорж. – Они очень обрадовались, когда увидели модель русского корвета, а потом одного из них фотографировали возле портрета. Хотя мне и без фотографии было видно, что он – родственник русского лейтенанта. А еще у них были копии каких-то карт и бумаг, с которыми один из них все время сверялся и спрашивал, знаем ли мы, кто начал наше дело.
Жена Жоржа, та самая мадам, принесла всем по чашке кофе и примостилась рядом.
– Ну, вот что я скажу, – промолвил бородатый Жорж, – это – наследники русского капитана. Я сужу по тому, что они знают, что ищут, к тому же у них есть карта. Если они пойдут по правильному пути, то мы им поможем.
Бывший пират никому не рассказывал, что русский лейтенант спрашивал его о каперстве, о том, как ему служилось у Сюркуфа и как они нападали на английские корабли. На самом деле они выигрывали за счет того, что их лодки были маневреннее и быстрее, а когда они шли на абордаж, остановить их было невозможно. Порой англичане просто опускали оружие от ужаса, увидев босоногих головорезов. Матросы Сюркуфа иногда даже стреляли не в противника, а так, чтобы напугать его, и, сделав выстрел, мчались, размахивая саблей, и обязательно что-то кричали.
Награбленное подлежало оценке капитана, а потом куда-то оно девалось после возвращения в Порт Луи. Что касается экипажа, то он получал обычно монетами, иногда золотыми.
Коршиков просил рассказать, где они бывали в своих боевых походах, как далеко ходили. Он был хорошим слушателем, а потому Жозефу нравилось рассказывать ему всякие истории.
На самом деле записи этих бесед и анализ тактики французских каперов делались в отдельную тетрадь, которую уже по возвращении в Санкт-Петербург лейтенант Александр Коршиков сдал в Адмиралтейство.
Трудно сказать, за что именно Коршиков щедро отблагодарил Жозефа. Но факт оставался фактом – после отъезда лейтенанта креол сумел выкупить жену, прибрести небольшой домик в Кюрпипе и занялся плотницким делом. Своего первого сына он хотел назвать Александр, но, подумав о чем-то пару дней, назвал его своим именем – Жозеф-младший.
– У меня был русский друг, – когда сыну было уже пятнадцать, рассказал наследнику бывший пират. – Он очень хороший человек и помог мне во многом. Благодаря ему я женился на твоей матери. Он оставил на острове две шкатулки, но должен вернуться за ними. Если меня к тому времени уже не будет, то ты должен будешь отдать одну шкатулку, которая спрятана у нас в доме, а открыв ее, он узнает, где вторая, и достанет ее сам. Я нарисовал его портрет, и он висит у нас в мастерской, ты узнаешь его. Когда у тебя будет сын, назови его Жозеф или Жорж и расскажи ему об этом. Ты знаешь, я был моряком и ходил с Сюркуфом, но я всегда был честным человеком и держал слово. Если придут наследники русского лейтенанта и ты увидишь, что они действительно те, за кого себя выдают, то отдай им шкатулку. Они должны знать, что им нужно.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 41
