— О, ничего. Ничего. Я давно говорил: хотите стать супергероями — придумайте что-то получше этих дурацких велосипедок. Мы похожи на каких-то гимнастов из сборной Болгарии, попросивших политического убежища. А так ничего.
— Кроме Рэчел, заметьте, — прибавила я. Каким-то образом даже в этой жалкой одежде Рэчел умудрилась выглядеть потрясающе.
«Подбирает она ее, что ли?» — с завистью подумала я.
— Слушайте, какой у нас план, — отмахнулся Джейк. — Превращаемся в сов и подбираемся как можно ближе к ним. Но не ближе двух сотен метров от их лагеря. Там возвращаем себе свой обычный вид, подползаем еще ближе и уже здесь превращаемся в термитов, подкапываемся под основание силового поля, а потом постараемся отыскать один из их подземных ходов, чтобы забраться в само здание.
— До того просто и мило — аж дух захватывает, — мрачно проворчала Рэчел. Она покосилась в мою сторону, взгляды наши встретились, и я вдруг поняла, что даже она и то боится — Рэчел, которая, кажется, вообще не знает, что такое страх!
Тут уж и я перепугалась не на шутку!
Постаравшись выкинуть это из головы, я сосредоточилась на образе совы, но все было напрасно. Мысли у меня разбегались. Вам это, наверное, тоже знакомо. Похоже на компьютер, пытающийся запустить разом несколько программ.
Слишком многое сейчас не давало мне покоя — моя проклятая лабораторка, необходимость снова и снова обманывать родителей, страх за детенышей скунса, которых, вполне возможно, уже не было в живых. Я даже гадала, неужели Аксу в самом деле пришлось по вкусу машинное масло.
Может быть, это своего рода самозащита? Наверное, я просто подсознательно пыталась отвлечь себя от мыслей о том, что нам предстоит.
Да, жизнь моя действительно стала очень и очень странной…
Я видела, что у Акса дела идут очень быстро. Страшный скорпионии хвост ссохся и съежился, словно пустой носок. Покрывавший тело короткий мех сменился перьями.
Опустив глаза вниз, я заметила, что и мои собственные руки тоже быстро зарастают перьями. Это было даже красиво — если на время забыть о том, что это ваша собственная рука. Изящно изогнутые, пышные перья были очаровательны. С виду они напоминали миниатюрный дротик, усаженный тысячами пушинок.
Потом вдруг совершенно неожиданно для меня оперение стало покрывать все мое тело. Перья словно выстреливали наружу. Казалось, они просто росли из моей кожи!
Я съеживалась прямо на глазах, с каждой минутой становясь все меньше и меньше. Земля, покрытая плотным ковром сосновых иголок, сломанных веточек и опавших листьев, казалось, со страшной скоростью несется мне навстречу.
Мои босые ноги вдруг огрубели и стали мозолистыми. Пальцы как будто слиплись, потом превратились в когти. Длинные, острые как бритва, хищно загнутые когти.
Для большой рогатой совы когти — главное оружие убийства. Совы летают бесшумно, как привидения, растворяясь в ночи. А потом, почуяв добычу, камнем падают вниз и вонзают когти ей в голову. И неважно, кто это — кролик, белка или скунс, — спасения нет…
Даже мой скелет и тот менялся с чудовищной быстротой. Многие кости вообще исчезли.
Остальные изменились до неузнаваемости. Грудная клетка острым клином выпятилась вперед. Кости пальцев вначале стали длиннее, потом вдруг короче. И все это сопровождалось весьма неприятными звуками, которые эхом отдавались в моей голове.
Мои внутренние органы тоже, судя по всему, претерпели кардинальные изменения. А глаза вдруг выпучились так, что заняли чуть ли не все лицо. По сравнению с остальным моим телом они выглядели такими огромными, что чуть было не слились вместе.
И вдруг случилось самое странное. Ночи как будто не бывало. Вокруг стало светло как днем.
Тот свет, что моим слабым человеческим глазам казался слабым и тусклым, казался ослепительно ярким для глаз ночной хищницы.
— Bay!— восторженно ахнула Рэчел.
— Эти глаза мне правятся, — прокомментировал Акс. — Нет, они просто великолепны!
Привстав на цыпочки, я расправила крылья и придирчиво оглядела себя со всех сторон. Превращение было полным. Даже мороз пробежал у меня по коже, когда чье-то чужое сознание, сознание безжалостного хищника, вдруг будто накрыло мое собственное.
Мне и раньше приходилось превращаться в сову, так что я знала, чего ожидать. Я привыкла пользоваться ее телом, ее органами чувств и держать под контролем инстинкты. Это не совсем, конечно, было похоже на раздвоение личности; но вроде того. Однако ничего, нового для меня в этом не было.
— Готовы? — спросил Джейк.
Захлопав крыльями, я подобрала под себя ноги и, легко поднявшись в воздух, уселась на ветку дерева, которую человек ни за что бы не разглядел в такой темноте и которую я сама видела совершенно отчетливо.
Каким-то шестым чувством я заметила, как Тобиас испуганно съежился. Я почувствовала, какой панический страх овладел им, когда пять огромных сов расселись вокруг него.
День по праву принадлежит ястребам и канюкам. А ночь — нам. Совам.
— Удачи вам, — пробормотал Тобиас. — Постарайтесь не слопать какую-нибудь гадость.
— Ха-ха, — бросил в ответ Марко. Удачное превращение всегда приводило его в восторг. Впрочем, и меня тоже. Как обычно, пьянило ощущение могучей силы, распиравшей нас изнутри. Это чувство становилось даже сильнее, если мы превращались в какого-то хищника.
Ночью, в воздухе, кто мог угрожать нам? Настало наше время. Совы — ночные властители леса.
Мы бесшумно летели вперед, но не поднимались над кронами деревьев, а будто пронизывали лес, лавируя между деревьями. Наши крылья не издавали ни звука. Крыло совы по своей конструкции не менее совершенно, чем крыло истребителя «Стелс». Или даже лучше. Перья на нем располагаются таким образом, чтобы не производить ни малейшего шороха, в то время как сова тенью проносится в ночном воздухе.
Даже перепуганная насмерть мышь, чутко ловящая каждый звук, не услышит ничего до тех пор, пока в ее тело не вонзятся безжалостные когти убийцы.
Ко всему прочему, я не только видела, я еще и слышала абсолютно все, что делалось на многие сотни ярдов вокруг. Слух и зрение совы не уступают волчьему.
И пока мы бесшумно неслись туда, где, вполне возможно, нас ждала гибель, я попыталась сосредоточиться на том, что считала еще одной проблемой, — я старалась различить испуганный писк осиротевших детенышей скунса. Опустив голову, я внимательно вглядывалась в землю, надеясь увидеть следы крохотных лап.
— Это все так странно, — заговорил Марко. — Ох, и нравится же мне это, ей-богу! А вот о том, что будет потом, и думать не хочется!
— Все будет нормально, — пробормотал Джейк.
— Это верно. Да и потом, не понимаю, что вообще может случиться? — сухо бросила Рэчел.
