– Напротив, вы были так великолепны, что я потеряла счет времени, а когда обнаружила, который час, мне пришлось быть невежливой, – с сожалением произнесла Конни, чувствуя, как в ней поднимается ликование. – Я совсем позабыла, что мне должны были позвонить из-за границы. Приношу свои извинения за исчезновение.
– О, это, наверное, вам по поводу картин звонили? Правильно говорил мой отец: нельзя приглашать на свидания деловых женщин, – пошутил Тьери. – Я принимаю извинения при условии, что вы согласитесь встретиться со мной еще раз.
– А как же правота вашего отца?
– Она никуда не денется, но я надеюсь, что вам не каждый день звонят из-за границы…
– А как вы узнали мой номер телефона?
– Вы даже не представляете, каких усилий мне это стоило! Не может быть, чтобы я не заслужил никакой награды за это!
Еще немного пококетничав, Констанс позволила уговорить себя. Однако она решила, что на этот раз не будет никаких намеков на быстрое сближение. В конце концов, может же она позволить себе маленькую месть за случившееся десять лет назад!
Они встретились, и Конни опять почти позабыла о том, что дала себе зарок просто «переболеть» Тьери. Он казался воплощением шарма и тактичности и ни словом не выдал своего недовольства ее вчерашней выходкой. Причем, видимо, ее маневр не прошел бесследно – на этот раз актер решил ограничиться приглашением в ресторан, а не предлагать даме отведать жареных каштанов собственного приготовления. На прощание он церемонно поцеловал Констанс руку, как в первый день их знакомства в галерее, и поинтересовался, может ли рассчитывать увидеть ее снова…
Тьери ухаживал за ней канонически-старомодно: приглашал в кино, в театр, водил по ресторанам и не заикался о постели. Как будто усвоив первый урок, он теперь не хотел торопить события. Казалось, он получал удовольствие, примеряя на себя маску джентльмена позапрошлого века. Констанс это нравилось, хотя иногда всколыхнувшееся от мимолетного взгляда или прикосновения желание не давало ей заснуть после их расставания. А для утоления страстей к ее услугам был клуб Фонтеро…
Констанс часто появлялась в клубе, хотя и не каждый раз обзаводилась новым кавалером. Ей нравилось ощущение неузнанности, которое приходило там: оно все еще было необходимо ей для работы. Конни действительно много писала, порой с трудом выкраивая время и на решение деловых вопросов с галереей, и на свидания с Тьери. Зато ее полотна – мистические, загадочные, полные таинственных намеков и полутонов – были настоящими маленькими шедеврами.
Она с удовольствием разрабатывала и новый стиль визиток и членских карточек клуба Фонтеро. Конни еще никогда не пробовала себя в роли дизайнера, поэтому в новое дело кинулась с головой. Ей хотелось наполнить атрибуты клуба как можно большим содержанием, чтобы в них были и отголоски удивительных представлений, и иностранный колорит, и волшебство искрящихся весельем вечеров, каждый из которых являлся очередной ступенькой в ее собственной жизни.
– Потрясающе! – Брижит разглядывала картину на мольберте с искренним восхищением. – Слушай, я всегда знала, что ты талантлива, но это же просто гениально!
– Рада, что тебе нравится, – улыбнулась комплименту Констанс. – После той вечеринки в индийском стиле на меня нашло вдохновение…
Она мечтательно вздохнула. В день индийской вечеринки Конни прибежала в клуб с небольшим опозданием – после очередного свидания с Тьери. Она по-прежнему держала кавалера «на коротком поводке», но лишнего не позволяла, хотя порой в его глазах вспыхивала такая страсть, что ей и самой было трудно удержаться и не ответить на столь откровенный призыв. От рокового шага уберегало только то, что у Констанс был «запасной аэродром» – клуб Фонтеро.
В тот вечер она с удовольствием смотрела представление, поставленное на этот раз по «Махабхарате». Брижит выбрала для чувственного шоу ту часть индийского эпоса, в которой повествовалось о том, как дочь царя пандалов Драупади стала женой сразу пяти братьям-Пандавам. В соревновании за ее руку выиграл один из братьев – Арджуна, а «пятимужней» она стала благодаря новоявленной свекрови. Когда один из братьев сообщил матери, что они пришли с соревнования с богатой добычей, родительница, еще не зная, что имеется в виду девушка, а не имущество, повелела им пользоваться наградой совместно, чтобы никому не было обидно. Так Драупади стала супругой сразу пяти мужьям, которые, по той же легенде, до конца жизни хранили ей верность. Девушка, представлявшая Панчами[12], изумительно танцевала между своими партнерами, отдавая дань каждому из них. Ритм индийской музыки сменялся томными напевами-мантрами, в такт которым двигались полуобнаженные танцоры. Представление завораживало, и Констанс чувствовала, что, если бы сейчас рядом с ней оказался Тьери, она сполна вознаградила бы его за долгое ожидание.
Но вместо него к ней подошел мужчина в маске и индийском тюрбане. Несмотря на смуглую кожу, в нем легко угадывался европеец, но Конни было все равно – после шоу она готова была утолить жажду плоти с любым незнакомцем. Каждый раз оказываясь в объятиях нового кавалера, она считала, что «возвращает долг» Тьери – ведь десять лет назад, пока она страдала из-за него, в его постели, должно быть, перебывало множество женщин…
О, этот загадочный европеец в костюме индуса был просто великолепен! Он полностью принял правила игры вечера, и у Констанс создалось полное ощущение, что она попала куда-нибудь в Дели. После этой ночи она готова была поверить в то, что индийские мужчины и в самом деле самые искусные любовники в мире. Основным для них было не собственное удовольствие, а наслаждение женщины. По сравнению с ритуалами, которые проводил над ее телом замаскированный «индус», большинство «европейских» ласк показались бы… бесчувственными. Он умел «настраиваться» на партнершу, слушал буквально каждый ее вздох, подстраивался под каждое движение ее тела. Раньше Констанс лишь слышала о тантрическом сексе, основанном в первую очередь на душевном единении партнеров. Но физические ощущения при этом были потрясающими. Этот мужчина вел себя… по-женски. Нет, не так – он, казалось, врастал в тело женщины так, что она и не замечала, как он становился ее частью. Даже когда он проник в нее – глубоко и чувственно, у Конни было ощущение, что это дождь мягко наполняет текущую реку, ничуть не тревожа ее покоя, но даруя удовольствие…
– Вот как раз об этом я и хотела с тобой поговорить. – Голос Брижит оторвал Конни от сладостных воспоминаний.
– Что такое?
Брижит неуверенно покосилась на кузину, прошлась вдоль выставленных на подрамниках полотен, провела рукой по подоконнику, как бы проверяя его на наличие невидимой пыли. Казалось, она подыскивает подходящие слова, что было совершенно непохоже на Брижит Фонтеро, привыкшую в глаза говорить всем то, что думает.
– Я понимаю, что лезу не в свое дело, но не кажется ли тебе, что ты заигралась? – Брижит метнула в кузину взгляд и тут же отвела глаза. – Каждый раз ты приходишь в черной маске…
