Стейси перевела дыхание.
— Мне, пожалуй, повезло, что она облила меня всего лишь вином, а не серной кислотой.
Андрэ поморщился.
— Я и понятия не имел, что Магдалина способна на такую выходку. Бабушка пригласила на свой праздник Нинон и Магдалину с мужем, дабы показать всему миру, что старая вражда давно позабыта.
— Хорошо еще, Нинон не приехала, — с чувством заметила Стейси.
Андрэ покачал головой.
— Нинон совсем не похожа на свою сестру, а достоинство не позволяет ей устраивать публичные сцены. Она сказалась больной, но на самом деле, думается мне, просто решила пощадить свои и наши нервы.
За что Стейси втайне была ей глубоко благодарна.
— Что ж, Андрэ, спасибо за объяснения. Не сочтешь за невежливость, если я скажу, что ужасно устала и хочу спать?
— Конечно же не сочту. — Андрэ поднялся, помог Стейси встать с дивана и озадаченно нахмурился. — Странно. Мне казалось, что ты выше ростом.
Он был совершенно прав. Одно из немногих различий между Анной и Стейси состояло именно в том, что Анна была на три дюйма выше.
— Мы с тобой давно не виделись, — притворно беспечным тоном бросила Стейси и осеклась, увидев, как опасно вспыхнули его черные глаза.
— Слишком давно, — негромко сказал Андрэ. — И сейчас, когда мы снова вместе, я хочу извиниться за то, что так долго отговаривал бабушку помириться с тобой.
— Не ты один во всем виноват, — отозвалась Стейси, вспомнив откровения Анны. — Мне бы следовало самой извиниться перед бабушкой, но со временем это оказалось сделать все труднее... особенно когда отец запретил матери даже пытаться уладить семейные разногласия.
— Должно быть, он считал, что Страуссы должны были получше присматривать за его дочерью, — мрачно пробурчал Андрэ.
— За упрямой девочкой-подростком присмотреть не так-то легко. — Стейси покачала головой, припомнив свои юношеские проделки.
— И все же, когда я застал тебя с Полем, я был вне себя от злости, что он посмел так обойтись с моей кузиной. Ему еще повезло, что остался жив!
Помимо воли Стейси шагнула к нему.
— Ради Бога, Андрэ, давай наконец забудем об этом!
Она поняла свою ошибку, когда было уже слишком поздно. Знакомый опасный огонь вспыхнул в глазах Андрэ, и миг спустя он сжимал Стейси в объятиях, впиваясь поцелуем в ее приоткрытые губы. Исход был предрешен. Если бы Андрэ вздумалось пустить в ход силу, Стейси отбивалась бы не на шутку, но он лишь целовал ее — медленно, нежно, испытующе, словно пробовал на вкус ее губы... и помимо воли Стейси отвечала ему. Жаркая кровь пела в ее висках, и смутно она осознавала, что Андрэ опустился на диван, увлек ее за собой, она сидит у него на коленях и опытные мужские пальцы уже сдвигают платье с ее высокой груди...
— Теперь ты знаешь, как я хочу тебя? — хрипло прошептал Андрэ и, опустив голову, уткнулся лицом в ее обнаженные груди.
Стейси невольно затрепетала, когда его губы отыскали и принялись дерзко ласкать напряженный сосок. Странное, доселе неведомое чувство пронзило ее, точно молния, и с губ ее сорвался тихий сладостный стон. Андрэ вздрогнул и, тяжело дыша, приподнял голову.
— Анна!.. — хрипло прошептал он.
Желание, полыхавшее в крови Стейси, в один миг погасло, испарилось бесследно. Она резко оттолкнула Андрэ и вскочила, торопливо поправляя платье. Анна! Вот кто ему нужен на самом деле — Анна Ричардс, а не Стейси Уилкинс! Сгорая от стыда, Стейси отвернулась. Андрэ медленно встал и, властно взяв ее за подбородок, заставил посмотреть ему в глаза.
— Это что — наказание? Возмездие за мою прошлую холодность?
— Нет, — сказала Стейси резко, каким-то чудом ухитряясь с вызовом смотреть на Андрэ, а не падать в его объятия. — Просто во мне проснулся британский здравый смысл, вот и все.
В глазах Андрэ блеснул насмешливый огонек.
— Как сильно ты изменилась. Прежняя Анна никогда не прислушивалась к голосу разума.
— Что ж, подросткам вообще свойственно ни во что не ставить здравый смысл.
— Это верно. — Во взгляде Андрэ, устремленном на Стейси, появилось загадочное выражение. — Итак... я должен по-братски чмокнуть твою ручку и пожелать тебе спокойной ночи? Этого ты хочешь, Анна?
— Ты ведь сам сказал, что не станешь приставать ко мне в бабушкином доме, — напомнила она.
— Значит ли это, что у меня дома ты приняла бы мои приставания куда благосклоннее?
— Нет! — Стейси в упор взглянула на Андрэ и наконец решилась на единственную ложь, которая только и могла положить конец этим опасным играм. — Я люблю другого.
Во всяком случае, подумала она, в том, что касается Анны, это истинная правда.
Слова ее мгновенно отрезвили Андрэ. С болью Стейси смотрела, как гаснет в его глазах огонь желания, сменяясь прежним чужим и холодным блеском.
— Вот как, — наконец проговорил Андрэ. — Да, Анна, все-таки ты ничуть не изменилась. Ты по-прежнему обожаешь играть в кошки-мышки. Да скажи ты мне об этом с самого начала, я бы к тебе и не притронулся!
— Извини, — горестно пробормотала Стейси и, помедлив, с жалкой улыбкой добавила: — Понимаешь, когда я увидела тебя, то невольно вспомнила о прошлом и... наверное, меня все еще немного влечет к тебе.
Андрэ шагнул к ней, и в его глазах полыхнула вдруг убийственная ярость.
— Дидье тоже привлекателен, ты сама мне это говорила. Ты целовалась с ним, Анна?
— Нет, конечно же нет! — искренне ужаснулась Стейси, но Андрэ издал лишь короткий безрадостный смешок.
— Откуда мне знать, что это правда?
— Можешь спросить у Дидье! — огрызнулась Стейси, внезапно впадая в ярость. — А заодно и у Жакоба — вдруг я попыталась увести его у Стеллы! Ты, Андрэ, тоже нисколько не изменился. Все эти годы ты думал обо мне только самое плохое — и сейчас верен себе!
Стейси круто развернулась и шагнула к двери, но почти у самого порога Андрэ перехватил ее и властно спросил:
— Кто он?
Стейси ответила непонимающим взглядом.
— Твой нынешний любовник! — процедил сквозь зубы Андрэ.
— Я не желаю об этом говорить, — высокомерно ответила она.
Андрэ усмехнулся с явным облегчением и торжествующе заявил:
— Да ты просто солгала! Нет у тебя никакого любовника!
— Думай что хочешь. — Стейси вдруг охватила безмерная усталость. — Я совсем выбилась из сил. Я хочу спать.
Андрэ обнял ее и привлек к себе с такой нежностью, что у Стейси на глаза навернулись слезы. Ладонью Андрэ приподнял ее подбородок и бережно коснулся губами влажных ресниц.
— Бедная моя, ты так старалась, чтобы доставить удовольствие бабушке, а я не даю тебе отдохнуть. Ну, кузиночка, поцелуй меня на ночь, и я больше не стану тебя задерживать.
