Когда они с Деллой вышли из сарая, Джон спросил:
— Поговорим сейчас или позже?
— Давайте пойдем ко мне, — предложил он. — Там нам никто не помешает.
Они молча пересекли двор и зашагали к флигелю. Оказавшись внутри, Джон усадил Деллу и приготовил два бурбона со льдом.
Делла сделала глоток и спросила:
— Джон, в чем состоит ваша магия?
— Не магия. — Он взял стул и сел напротив. — Я сам не знаю, как это называется. Скорее дар. Полученный в наследство от бабушки. Кэти Фаулер была уникальной женщиной. Целительницей. Предсказательницей. Она знала то, чего не знал никто другой, и помогала людям, попавшим в беду.
— В чем же заключается ваш дар?
— Некоторые называют это телепатией.
— Вы умеете читать мысли?
— Не мысли, а чувства. Главным образом, чувства чистокровных лошадей.
Она покачала головой.
— Нет, Джон. Я тоже чувствую вас. Не считайте меня сумасшедшей. Между нами дважды произошло то, что я не могу объяснить.
— Трижды, — уточнил он. — В первый раз это случилось, когда я увидел вас. В то утро вы работали с Бестом. И упали… Я не знал, были это вы или Бест, но все началось именно тогда. С тех пор мы все трое связаны этим.
— Я… я не понимаю. Чем?
— Разделенной болью, — объяснил он. — Я почувствовал вашу душевную боль. Возможно, потому, что случившееся с Бестом случилось и с вами.
Он не стал излагать версию Морин. Нельзя говорить женщине, которую ты всего лишь раз поцеловал, что она твоя суженая. Тем более что ты и сам не слишком веришь в это.
Говорить о связанной с этим опасности тоже не следует, хотя казалось, что Морин права: сила судьбы начала действовать. Если вторжение на конюшню было проявлением этой силы, то никто из них не может считать себя в безопасности.
— И что же вы можете? — спросила Делла, явно не желавшая смириться с этой мыслью. — Мысленно связаться с каждым, к кому прикасаетесь?
— Обычно это происходило только с животными. Но до вас я никогда не мог проникнуть в чувства другого человека.
Он видел, что Делла пытается осмыслить услышанное. Сделать это было нелегко. Даже если она поверила его словам.
— Что вы видели? — наконец спросила она.
— Кто-то нарочно ударил вас по колену. И Беста. Вы пытались защитить его.
— Вы могли сделать этот вывод, потому что в последние дни часто видели нас вместе. — Она покачала головой, как будто пыталась убедить саму себя. — Это ничего не значит.
— Была ночь и сильный ветер. Это произошло у воды. Возможно, у реки?
Она ответила на вопрос вопросом.
— Как выглядел этот человек?
Джон пожал плечами.
— Я его не видел. Только чувствовал его пьяную злобу.
— Меня это не убеждает.
Но он заметил, что она сжала опустевший стакан так, что побелели костяшки пальцев. Делла верит ему, хотя продолжает требовать доказательства.
Он поставил стакан и выложил свой главный козырь:
— Вы сказали этому человеку, что уничтожите его. Что он больше никогда не будет работать с лошадьми.
— О Боже… — выдохнула она, выпустив стакан. Тот упал на пол, но не разбился. А Делла этого даже не заметила. — Что еще?
— Больше ничего. Это все.
— Мне нужно идти, — сказала Делла и отвела глаза.
— Куда? Отказ говорить о случившемся не освободит вас.
Но Делла уже замкнулась. Она встала.
— Меня не освободит ничто и никто. Во всяком случае, не рассказ о мерзких подробностях.
Странное выражение, подумал он.
— И все же попробуйте.
— Не могу.
— Если вы не можете сделать это ради себя, то подумайте о Бесте, — сказал Джон, пытаясь сыграть на том, что было ей дорого. — Сегодня кто-то пытался причинить ему вред. Может быть, тот же самый человек.
— Это невозможно.
— Почему?
Делла Грин повернулась к нему спиной и шагнула к двери.
Джон сделал еще одну попытку.
— Делла, теперь опасность грозит нам всем. Почему вы уверены, что человек, который ранил вас и Беста, не вернется, чтобы завершить дело?
Делла остановилась, повернулась лицом к Джону, и он заметил в ее глазах скорбь. Казалось, она готова заплакать.
— Потому что он мертв.
— Откуда вы знаете?
— Я убила его.
Сделав это неожиданное признание, Делла ушла.
7
Наконец-то я рассказала о случившемся другому человеку, думала Делла, раздеваясь и становясь под душ. Так почему это не помогло? Почему? Где облегчение, которое наступает после признания?
Собственно говоря, она уже делала признание. Полиции штата Новый Южный Уэльс, где и произошла катастрофа. Ее рассказу поверили и отослали домой. По крайней мере, на время. Но она не могла поверить, что дело закончено. Нельзя убить другого человека без последствий. А их не было.
Во всяком случае, она о них не знает.
Наверное, для облегчения души нужно было рассказать все. Тогда Делла перестала бы видеть Дастина Кугана каждый раз, когда входила в комнату, заворачивала за угол или ступала на мостик со сгнившими перилами. Ей и в самом деле казалось, что накануне вечером она кого-то видела в деревьях и что этот «кто-то» и есть ее мертвец. Пугающий ее призрак.
Неужели она никогда не освободится от него?
Но если люди узнают правду… Нет, пока она не готова к этому. А больше всего ей не хочется откровенничать с Джоном Фаулером. Для роли духовника он недостаточно объективен.
Делла проанализировала свои ощущения и поняла, что отрицать наличие телепатической связи между ними не приходится. Но почему именно она? Физическое влечение? Нет, слишком просто…
Делла закрыла кран, вышла из душа и завернулась в большое махровое полотенце.
Зеркало в ванной запотело, и она с трудом видела собственное отражение. Пар напомнил ей туман, поднимавшийся от реки в ту роковую ночь. Потом пар начал рассеиваться, и она увидела свое раскрасневшееся лицо и влажные волосы, рассыпавшиеся по плечам. В общем, ничего отталкивающего. Когда скрыто уродливое напоминание о случившемся.
Она сделала шаг назад, сняла полотенце и медленно опустила взгляд. В зеркале отразилось ее колено. Сустав распух и был обезображен ярко-красным шрамом.
Со временем шрам побледнеет, как уверяет ее доктор Марри. Побледнеет, но не исчезнет. Она всегда будет ощущать онемение в том месте, где были разорваны нервы. Так же, как онемение внутри собственной души. Шрам станет вечным напоминанием о ее глупости и будет резать душу как нож. Ее всегда будет мучить чувство вины.
