— Очень жаль, что я ничего не могу с этим поделать.
Бекки так и кипела.
— К твоему сведению, мы с Барри взрослые люди. Нам не надо… лапать друг друга, как каким-нибудь юнцам или…
— Как большинству мужчин и женщин, собирающихся пожениться. Или как нам с тобой, когда мы познакомились, — сухо произнес Клей. — И вот что еще меня интересует. Почему ты не надела кольцо после помолвки? Не можешь себе позволить?
Бекки невольно взглянула на свою руку. На пальце уже не было светлой полоски, оставленной обручальным кольцом.
— Мы решили приберечь деньги для свадебного путешествия.
Кроме того, новый бриллиант вызвал бы вопросы у Джимми, на которые она не готова была ответить. Однако посвящать в это Клея она не собирается.
Бекки сменила тему:
— По крайней мере ты должен благодарить меня, что у Джимми будет хороший отчим.
— Ну что ж, не худший выбор, если ты выходишь за Барри только поэтому. — Клей задумчиво погладил подбородок. — Кажется, он неплохой парень.
Бекки недоверчиво прищурилась, пытаясь найти в словах Клея скрытое недовольство.
— Я тебе это говорила. Он добр к Джимми, но на твое место в его жизни не претендует.
— Понятно.
— Вот и отлично, — кивнула Бекки, удивляясь, что он так быстро с ней согласился.
— Ну что ж, — сказал он спокойно, глядя в потолок, — выходит, беспокоиться мне совершенно не о чем.
Бекки смотрела на него в изумлении, у нее даже мелькнуло желание все ему простить. Улыбка ее, однако, оставалась натянутой.
— Я так рада, что ты все понимаешь как нужно. Признаюсь, поначалу я думала, что ты будешь противиться моему браку.
Клей долго глядел на нее.
— Наоборот, мне кажется, новое замужество — вещь для тебя идеальная.
У Бекки даже перехватило дыхание.
— Ну, Клей… Даже не знаю, что сказать… Я…
— Скажи «спокойной ночи». — Клей зевнул. — И не забудь погасить свет, когда выйдешь.
Бекки сделала все, как он просил, и обернулась напоследок.
— Клей, я очень ценю, что ты изменил свою позицию.
— Никаких проблем, Бекки, — послышалось из темноты. — Я рад, что мне не о чем беспокоиться.
Бекки постояла, пытаясь примирить перемену в его настроениях с замечаниями насчет того, что она не садится поближе к Барри. Но сейчас не время думать об этом. Решение Клея не препятствовать ее браку принесло Бекки облегчение, ей даже удалось убедить себя, что она не слышала в его голосе спокойного удовлетворения.
Вернувшись в гостиную, Бекки увидела, что Барри стоит у входной двери в пальто.
— Уже уходишь? — спросила она, посмотрев на часы. — Но ведь еще рано.
— Нужно идти, — сказал Барри, беря ее за руки, — утром у меня деловой завтрак в Ротари-клубе, они попросили меня сказать несколько слов.
Барри дотронулся губами до ее щеки. Бекки безумно захотелось, чтобы он заключил ее в объятья и целовал так же страстно, как это делал когда-то Клей. Но она тут же остановила себя: Барри человек деликатный, он не позволит себе ничего подобного, зная, что в доме Клей.
— Ребекка, — медленно проговорил Барри, — сколько времени требуется супружеской паре, чтобы с полуслова понимать все эти шуточки насчет родственников, как у вас с Клеем?
Бекки пришла в ужас.
— Я… я не знаю. Немного, наверное.
— Ты все еще не порвала с ним.
— Мы были мужем и женой пять лет, а в разводе меньше года.
Барри достал из кармана перчатки и надел их.
— И тебе нужно время, чтобы освободиться от него. — Он посмотрел в глубь коридора. — Не такая, как выясняется, это была хорошая идея.
— Чтобы Клей жил здесь? Наверное, ты прав. Только выбора у меня не было.
Бекки не представляла, что еще можно было на это ответить, и потому замолчала.
Барри повернул к ней голову, в его добрых карих глазах светилось понимание.
— Знаю, тебе сейчас нелегко. Только помни, что ты желаешь оставить его в прошлом.
Бекки кивнула, прижалась к Барри и проводила его глазами. Закрыв за ним дверь, она обошла гостиную, собирая кофейные чашки и поправляя подушки. Барри прав: Клей — ее прошлое. Плохо только, что он не желает там оставаться.
Глава пятая
Следующие два дня Бекки провела в тревожном ожидании: что же будет дальше? Безусловно, Клею понравился ее будущий муж. Да и Барри стало легче, когда он познакомился с Клеем, — пусть даже он убедился при этом, что Бекки далеко еще не порвала с бывшим мужем.
А Клею уже было тесно в четырех стенах. Его начало раздражать, что дом такой маленький, стал надоедать телевизор, который он и до этого не любил, Романы на книжной полке Бекки вызывали у него скуку. Она понимала, что ей следует сходить в библиотеку и подыскать ему какую-нибудь книгу.
«Книгу о камнях, — раздраженно подумала она, сидя напротив Клея за шахматной доской, которую она поставила возле кровати, — о камнях вроде тех, что у него в голове».
Джой Эмерсон несколько раз заходил к ним, конечно же по настоянию отца, интересовался, не нужна ли помощь. Бекки поручила ему играть с Клеем в шахматы. Он быстро проиграл, покинул дом и больше не возвращался. Бедняга, думала Бекки. Клей был превосходным шахматистом и не церемонился со своими противниками.
Шахматы принадлежали когда-то ее отцу. Сейчас они пригодились, чтобы не дать Клею скучать. Хотя эффект от них был невелик.
Получив очередной мат, Бекки вздохнула. Она плохо играла в шахматы, а Клей был настоящим шахматным стратегом. Он не обладал большим терпением, однако, анализируя какую-нибудь комбинацию, мог и час просидеть, уставившись на шахматную доску. Она же делала неверные ходы, торопясь закончить партию и заняться более интересным для себя делом.
В этом состояло еще одно различие между ними. У него получалось все, за что бы он ни брался. Она же редко бралась за что-нибудь, если не была уверена, что у нее получится.
— Да, за шахматной доской ты мне не очень сопротивляешься, — мягко посетовал Клей.
— Для нас с тобой это не новость, — ответила Бекки, принимаясь деловито складывать фигуры в надежде, что с игрой на сегодня покончено. Тогда у нее останется время поработать в садике, до того как надо будет готовить обед. Она уже начала вскапывать землю, чтобы недели через две высадить цветы, и ей хотелось закончить эту работу. — Я вообще не преследую такой цели, — рассеянно произнесла она, убирая в коробку последнюю фигуру.
— Тем не менее ты это делаешь постоянно, Бекки.
У нее пересохло во рту. Речь шла уже не о шахматах.
