Удивленный словом «представить», Чарльз посмотрел на Клиону. В ответ девушка слегка покачала головой.
«Значит, — подумал граф, — она никому не рассказала о нашей встрече».
Чарльз торжественно склонился над рукой Клионы, и их взгляды встретились вновь. Ее глаза горели весельем.
Фредди, стоящий у плеча графа, многозначительно кашлянул.
— Могу я представить своего кузена Фредерика Мэйсона? — сказал Чарльз.
— Сэр.
Клиона склонилась перед Фредди в коротком реверансе, а тот поприветствовал девушку откровенно восхищенным взглядом, что Чарльзу странным образом показалось неприятным.
Еще знакомства, леди Хестер, вдовствующая графиня. Наконец, все гости в сборе.
Чарльз отвел Клиону в сторону.
— Мне никак не приходило в голову, что вы не рассказали им о нашей встрече, — сказал он.
— Простите, — ответила Клиона. — Я должна была найти способ предупредить вас, хотя и не знаю как. Я собиралась сказать им, но потом… почему-то не смогла. Это все испортило бы.
Чарльз обнаружил, что прекрасно ее понимает. Те драгоценные минуты были только для них, тех, совершенных, нетронутых миром. Позволить любопытным глазам увидеть их тайну означало бы все испортить.
Когда все собрались, Уоткинс объявил:
— Ужин подан.
Фредди предложил руку леди Клионе.
— Позвольте проводить вас к ужину, — галантно сказал он.
— Леди Клиона — почетная гостья, — сказал Чарльз, твердой рукой отодвигая кузена в сторону. — И проводить ее к ужину — моя привилегия.
Фредди добродушно воспринял отказ и незамедлительно переключил внимание на другую, не столь востребованную девицу.
Чарльз поклонился Клионе, а та ответила ему милым коротеньким реверансом и взяла под руку. Вдвоем они повели процессию из гостиной вниз по лестнице в столовую, находившуюся в задней части здания.
По пути Чарльз заметил, что девушка восхищенно оглядывается по сторонам.
— Я уже говорила, что мне ужасно захотелось посмотреть на ваш дом изнутри, как только я увидела башни, — сказала Клиона. — Никогда бы не подумала, что мое желание так скоро исполнится.
Чарльз улыбнулся и усадил ее на стул по правую руку от себя.
— Часто нам приходится долго ждать, прежде чем мы получим желаемое, — ответил он. — Поэтому нельзя пропускать или забывать то, к чему стремился. Иначе, может статься, оно промелькнет мимо незамеченным. — Чарльз не намеревался говорить подобных вещей и посетовал про себя, что сделал это.
В то же время слова как будто сами по себе слетали с губ. Граф говорил себе, что, быть может, сегодня последний раз, когда гости видят замок таким совершенным, каким он его сделал. Удачная полоса Джона долго не продлится, и придется либо распродавать старинные предметы интерьера, либо найти богатую наследницу, готовую продать себя за его титул, и самому продаться за ее деньги.
Эта мысль была ему отвратительна. Она казалась унизительной, особенно теперь, когда рядом была Клиона во всей своей чистой красоте.
— Замок прекрасен, как я и ожидала, — сказала она. — Вы покажете мне все позднее?
— Конечно, покажу.
«Я рад, — думал он про себя, — она увидит замок сейчас, в совершенстве, как я и хотел. В следующий раз, когда она придет, на стенах могут быть пустые места, а в комнатах недоставать мебели».
Либо это, либо в доме появится новая хозяйка.
Столовой служила добротная, обитая дубовыми панелями комната. Один из торцов венчал огромный каменный камин, по обе стороны которого можно было уютно расположиться. В центре стоял длинный стол розового дерева, окруженный резными стульями из того же материала. Цветы из сада гирляндами украшали стол по всей длине.
Тут были и серебряные подсвечники, и графины на серебряных подставках. Сияли белоснежные салфетки, сверкало серебро и хрусталь. Фарфор являл собой изящнейшие произведения севрских мастеров.
Чарльз мог чувствовать, что земля уходит у него из-под ног, но все равно умел накрыть роскошный стол и обмануть окружающих.
— Вы выглядите встревоженным, — осторожно начала леди Арнфилд. Она сидела по левую руку от графа. — Что-то случилось с одной из ваших лошадей?
— Почему вы так думаете? — спросил Чарльз.
— Потому что скоро скачки. В таких случаях вы всегда волнуетесь, если одна из ваших лошадей не в наилучшей форме. — Она обратилась к Клионе: — Я ведь рассказывала тебе о лошадях Чарльза, не так ли? Ты очень скоро увидишь их на скачках.
— Будет чудесно, — сказала Клиона, лучезарно улыбаясь.
Поваром в замке Хартли была миссис Уоткинс, жена дворецкого, и сегодня она превзошла саму себя.
Никогда не отставая от моды, она научилась готовить одно из новых блюд, названное в честь мисс Флоренс Найтингейл[3] «Rizà la Soeur Nightingale»,[4] как было с гордостью объявлено. Ее муж пробормотал, что это всего лишь названное иначе кеджери,[5] но его никто не слушал. Гостей потчевали свежей форелью, пойманной только сегодня утром во владениях Хартли, и бедром ягненка; за ними последовало желе с красным вином, пудинг «кабинет»,[6] бисквитный торт и персиковый компот. К каждому блюду подавалось соответствующее тонкое вино.
Со всех сторон доносились восхищенные вздохи, и Чарльз понял, что может снова дышать полной грудью. Пусть и недолго.
Наконец, настало время, когда леди оставляют джентльменов выпить портвейна. Никто не хотел задерживаться; когда портвейна отведали все желающие, мужчины поднялись и направились в музыкальную комнату, куда леди Хестер увела дам.
Шагая по коридору, Чарльз услышал чье-то пение. То был приятный молодой голос, которого он никогда раньше не слышал.
Все мужчины заходили в комнату тихо, чтобы не потревожить поющую.
Леди Арнфилд сидела за фортепиано, аккомпанируя, а рядом стояла Клиона. Она пела чистым, нежным голосом, заворожившим всех присутствующих.
Это была живая, радостная песенка про девушку, которая не могла выбрать одного из трех поклонников. Один был богат, второй — красив, а третий любил ее «сильнее звезд».
