— Пес вчера был сбит лесовозом, — пояснил мне Тензор. — Утром ребята, — он кивнул на своих спутников, — на дороге нашли. Надеюсь, этого достаточно?
И я окончательно поверил.
Я стоял у его машины и тихо про себя молился.
— Когда? — спросил я. — Когда ты оживишь мою…девушку?
— Скоро, — отвечал мне мой Бог. — Очень скоро.
Уже у него в гостях я увидел календарь с обведенной красным датой. Календарь лежал на столе в гостиной, и я почему-то сразу подумал, что это обведенное число и есть дата нашей встречи.
Действительно скоро. Ты не поверишь, осталось всего…
Любимая, прости, меня зовет ОН. Ему требуется моя помощь в каком-то деликатном деле. Конечно, я помогу. Конечно, я сделаю все для твоего возвращения.
Потому что, я верю, — все пройдет нормально.
Я верю, что мы снова будем вместе.
Я верю, что теперь уже навсегда.
Виктор Гарин
1
К гаражному кооперативу они, проклиная пробки, подъехали уже в сумерках.
— Ну и помойка! — удивленно воскликнул Сергей. — Я не знал даже, что в Москве такие места есть!
Дорога упиралась в старые металлические гаражи. Крыши кое-где просели под тяжестью снега. Вокруг, насколько хватало глаз, были только покосившиеся двери, ржавчина, облупленная краска. Перед ними был апофеоз запустения, разрушения и тлена.
— Есть места и похуже, — сказал Гарин, останавливая джип. — Ты вот что, приляг и поскользи. А я выйду, осмотрюсь, прогуляюсь.
Скольжением называлась техника отделения ментальной оболочки от физической. Ею Сергей давно овладел в совершенстве. Нематериальное «я» могло проходить сквозь стены, летать и даже дразнить приходящих в исступление животных. Собаки чуяли чужое присутствие, бесились, лаяли, но сделать, конечно, ничего не могли.
— Ладно, — кивнул Ивлев. — Ты только осторожнее.
Гарин вылез из прогретой машины на хорошо утрамбованный снег.
Быстро смеркалось. Небо над головой было черно-синим, чистым, почти прозрачным. Кое-где уже нерешительно поблескивали звезды. Приближалась холодная зимняя ночь, с хрустом заледеневшего снега, лютым морозом и замерзающим в воздухе дыханием.
Он тщательно застегнул дубленку и поднял воротник.
Ну, что же, посмотрим, подумал Гарин, чувствуя, как холодные щупальца осторожно пробираются по рукавам к телу.
Он почему-то вспомнил свою армейскую бытность, когда, в карауле, им выдавали необъятные тяжелые тулупы, неудобные ватные штаны и высокие негнущиеся валенки. Ходить в этой сбруе было практически невозможно, но как удобно в ней было спать! Виктора приводили на пост и, едва разводящий со сменой удалялся на приличное расстояние, он заваливался в снег, моментально вырубаясь. Главными на объекте, конечно, были собаки. Приближение людей они чуяли за версту и принимались исступленно лаять. Поэтому Гарин, выдвигаясь на пост, всегда с собой прихватывал большую горсть сухарей. Может быть, именно благодаря такой крепкой дружбе с местными шавками, его не разу не вытаскивали за шиворот, пригревшимся в очередном сугробе, забившим на караульную службу и совсем позабывшим про автомат.
Эх, подумал Виктор мечтательно. Сейчас бы сюда тот тулупчик! И валенки, которые, несомненно, тоже бы не помешали.
Он заставил себя сосредоточиться на дороге.
Суда часто приезжали. Судя по отпечаткам шин, большие и тяжелые грузовики. Впрочем, были и легковушки.
Виктор прошел через разломанные ворота, настороженно оглядываясь по сторонам. Здесь могли быть дикие собаки, одичавшие в большом мегаполисе и превратившиеся в городских волков. Гарин много слышал о таких нападениях, поэтому, сделав еще несколько шагов, он достал пистолет и снял его с предохранителя.
— Серега, ты как? — мысленно спросил он.
— Проверяю, — рассеянно отозвался телепат. — Левая сторона.
— Я тогда тронусь по правой, — сказал Гарин.
— Идет.
Жаль, что я не прихватил фонарик, подумал Виктор. Жаль, что его у меня вообще нет в машине. Минут через двадцать придется двигаться в полной темноте. И тогда какой из меня разведчик? Никакой. А ведь где-то здесь, если мы правы, могут быть двое.
О столкновении в кафе и его результатах ему сообщил по дороге Тарас.
— Девушку увезли, — вздохнул он. — Если это Немченко, то, сам понимаешь, она вполне может оказаться там же, в гаражах, вместе с его племянником.
— Это совсем недалеко до кафе, — согласился Гарин.
— Поэтому, внимательнее, Вик. Максимальная осторожность. Жаль, отправить к тебе некого.
— А Кравченко?
— Барс застрял в пробке, а Толя занимается Житцовым. Они его около дома сторожат.
— Думаешь, появится человек-факел?
— Почти уверен.
Так что, вполне возможно, что моей помощи ждет Тимофеева Таня. И хотя, Немченко никогда не слыл беспредельщиком, черт его знает. Люди склонны меняться к худшему. Она, конечно, испугана, молится Господу и не знает, кто выступит его посланником. Будет очень удачно, если им окажусь я.
Он свернул на правую линию темных молчаливых гаражей, рядом с покосившейся «Доской объявлений». Под растрескавшимся стеклом белели рваные бумажки. Продается, сдается… Продаю… Снег скрипел под его подошвами. И это был, наверное, единственный различимый звук в холодной пустоте и сгущавшемся мраке.
Гараж номер «119» увидел номер на воротах Виктор. 120, 121…
Ряды металлических дверей плавно уходили влево.
— Ничего, — разочарованный Сергей возник в его голове. — Иду к тебе на правую сторону.
— Дерзай, — невольно кивнул Гарин.
— А ты чего так нахохлился? — ехидно поинтересовался Ивлев. — Холодно что ли?
— Ага, — буркнул Гарин. Ноги в районе колен уже совсем промерзли. — Сколько сейчас градусов, интересно?
— Я смотрел перед вылетом — минус пятнадцать. Хорошая зимняя ночь.
— Прекрасная, — хмыкнул Виктор. — Только я лето больше люблю.
145,146…
— Вик! — воскликнул Ивлев.
Гарин замер.
— Что? — спросил он.
— Я нашел, — голос Сергея изменился.
— Палтуса?
— Девушку, — незнакомым голосом ответил телепат. — За поворотом, третий гараж слева. Быстрее, Вик, ты еще успеешь!
Гарин рванулся.
— Она одна? — на бегу спросил он. — А Палтус где?
— Рядом никого нет. Ее бросили, Вик! Ее…
— Подбери сопли! — рявкнул Виктор. — Проверь Палтуса! Быстро!
Он бежал, чудом сохраняя равновесие на скользком укатанном снегу.
