Не в силах более сдерживаться, Филипп опустился на колени перед ложем Нелли и провел пальцами по ее лбу. От сего прикосновения она проснулась и взглянула на него. В глазах ее мелькнул испуг и тут же пропал, лишь только она поняла кто перед ней.
— Нелли, Нелли, — прошептал он. — Что делаешь ты со мной?
— Филипп, — пробормотала она, ухвативши его за руку и прижав его ладонь к своей щеке.
Удержаться и не поцеловать ее было выше его разумения…
«Она оттолкнула, отвергла меня! Сие невозможно… Невозможно и оскорбительно!» Кирилл Илларинович не мог успокоиться.
В тот самый день, когда брат почти выгнал его из дому, он бежал оттуда как безумный, ничего не понимая, что произошло. И дома, лишь опрокинувши залпом бокал мадеры, он только тогда пришел в себя. Он объяснился с Еленой, и Елена отказала ему. Отказала наотрез! Что же, этого следовало ожидать, вероятно… Вероятно, женщинам свойственно набивать себе цену. О том же говорила и Сусанна, намекая на то, что порядочность требует от женщины соблюдения определенного ритуала. Поначалу — отказ, а лишь затем — благосклонное согласие.
Ради блаженства, кое может даровать хорошенькая и желанная женщина, не жаль преодолевать многие препятствия. Но вот Филипп… Брат осерчал не на шутку. И то! Не стоило так явно являть свои чувства к его жене, зная о том, что брат находится совсем неподалеку.
Но если она все же была искренна? Если честно отвергла его? Нет, того быть не может… Кирилл не хотел верить в это. Никогда не бывал он отвергнут, никогда не мучился безответностью и теперь того быть не могло. Но все же какова была с ним Елена! Холодна, горда… Как теперь звучат ее слова в ушах: «Я люблю Филиппа, я люблю моего мужа! Вы не смеете так оскорблять меня и его!..»
Ложь! Вздор! Как же ему хотелось уверить себя в том, что то лишь неправда! Скажите на милость, какая жена любит своего мужа? Что за дурной тон! Да и как бы она полюбила его, ежели замуж выдана была лишь случаем?
Все свои сомнения Кирила Илларионович донес до Сусанны, которой сие было лишь на руку. И она не отставала от Кирилла Илларионовича.
— Ты хочешь добиться своего? — твердила она. — Так прояви смелость.
По правде сказать, пока Кирилл вовсе не желал более показываться у брата в доме, опасаясь возможных дурных последствий, но слова Сусанны задевали его. Знала хитрая женщина, как повлиять на него! Про себя теперь о Сусанне Кирилл говорил не иначе, как «дьявольское наваждение», ибо не давала она ему покоя ни днем, ни ночью. И не прошло недели, как Кирилл вновь, несмотря на прошлые опасения, решился явиться в дом к брату, выбрав предварительно день, когда Филиппа не должно было там быть.
Нелли, довольная и вполне счастливая, прогуливалась по саду. Несколько дней были спокойны и безоблачно счастливы. После Кирилловой выходки, когда ей уж было показалось, что мир у нее с Филиппом не скоро установится хотя виноватой она вовсе не была, неожиданно скоро они помирились. Филипп будто обо все позабыл. Нелли краснела, припоминая все те ласки, что они расточали друг другу. Как же она была счастлива! Теперь уже ничто им не помешает. Они вовсе почти не говорили о Кирилле. Только лишь однажды Филипп заметил, что с братом ссоры он не хочет, и ежели Нелли на него не злится, то надобно оставить все как есть, а только Кирилла более у себя не принимать. Нелли с радостью и поспешно согласилась.
— Мне тоже не хочется, чтобы ты ссорился с братом, — сказала она в тот день мужу. — Полагаю, он поступает так от неразумия, и уж я, во всяком случае, на него не злюсь, коли меж нами мир. — Нелли ласково улыбнулась Филиппу. — Иначе я бы дела так не оставила.
— Неужто сама бы мстить бросилась? — поддразнил ее Филипп.
— Конечно, — вполне серьезно ответила Нелли. — Ежели бы кто нашей любви угрожал, я бы того так просто не оставила.
— Воительница! — Филипп обнял Нелли.
Ее намерение польстило ему. Но он искренне желал, чтобы никаких недоразумений меж ними более не случалось и никому бы из них не требовалось воевать для обоюдного счастья.
— Но Кириллу я пошлю письмо, чтобы больше он у нас не бывал. По крайней мере, пока, — заметил Филипп.
Нелли полностью с ним согласилась. Дня три Филипп никуда не отлучался, проводя все время рядом с женой. Нелли только радовалась сему обстоятельству. И то сказать, порой ей бывало скучно одной. Но вскоре насущные заботы потребовали их внимания, и дни приходилось проводить врозь.
Нелли полюбила гулять по саду. Филипп, который отцовское наследство крепко взял в руки, устроил усадебный сад, полный всяческих приятностей и плезиров[1].
По одну сторону дома был разбит французский сад, со стрижеными деревьями, цветочными клумбами, строго обустроенными дорожками и прочими садовыми атрибутами. Это была парадная сторона усадьбы. С другой стороны дома, Филипп, следуя английской моде, а также собственному вкусу, учредил парк пейзажный.
Сколь нравилось сие Нелли! Извивающаяся, будто потайная, тропка вела по травянистому лугу в лесные тенистые кущи. Пруды, вид на каскад которых открывался из окон, выглядели довольно дико, но живописно и были приятны взору. Мостик, ведший с одного берега на другой, был каменный и будто заросший мхом от времени. А ежели с другого берега пруда обернуться и глянуть на дом, то можно было увидеть, как стены его утопают в густой зелени дубов и кленов.
Нелли особливо любила прогуливаться именно здесь, прячась на этих полулесных дорожках, любуясь на пышные кроны, осенявшие дом, и пруд, и дорожки. К тому же она облюбовала себе небольшую старую ротонду, остававшуюся тут с давних времен. Сколь приятно было сидеть в ротонде на скамье и смотреть вниз, на открывавшийся пред ней овраг, спускающийся к воде.
Вот и нынче она шла по парку, направляясь к любимой своей ротонде. Было прохладно, ветер нагнал тучи и осенняя погода, столь неустойчивая, тут же переменилась к холоду. Хотя было только начало сентября, но в воздухе веяло настоящей осенью. Нелли оделась потеплее, укуталась в шаль и медленно брела по тропинке к ротонде. Там, усевшись на любимую скамейку, она оборотилась в сторону склона. Что за чудо! Хотя нынче было и пасмурно, но сие только придавало особое очарование пейзажу.
— Как холодно! Но, на мое счастье, вы не испугались непогоды… — раздался за ее спиной голос.
Нелли вздрогнула и обернулась. Позади нее стоял Кирилл Илларионович.
— Вы? — Нелли не могла прийти в себя от изумления. — Вы здесь?
— Да, — ответствовал тот. — Но вы, я вижу, удивлены… Ах, Елена Алексеевна, сколь сие печально. Вы вовсе не ждали меня увидеть.
— Вовсе не ждала. Разве Филипп не просил вас пока не бывать у нас?
— Просил, — удивленно сказал Кирилл. — Но сие я почел игрою его ревности и рассудил, что мне надобно непременно явиться у вас.
— Но для чего?
