С. Есенин В отношении письменных артефактов: «А столь ли необходима письменность, как и речь?» Возвращусь еще раз к милым симпатичным дельфинам. Ведь они общаются между собой практически беззвучно, но действуют настолько синхронно, согласовано, причем в различных возникающих, казалось бы, неожиданных ситуациях, что приводит и исследователей, и простых наблюдателей к убеждению: дельфины работают в какой-то неведомой нам единой системе общения и управления. Они в режиме «он-лайн» считывают мысли друг друга и мгновенно (даже не со скоростью света, а просто мгновенно) из какого-то единого управляющего центра, формирующего (в миллионные доли секунды) и подающего команды на тот или иной маневр. Мне это не раз довелось наблюдать и в дельфинариях, и в море. Наши девушки, чемпионки мира по синхронному плаванию, видимо и учатся у меньших братьев, и завидуют им: дельфины не тренируются до изнеможения как люди, чтобы добиться изумительной синхронности в выполнении трюков. Для них это естественное состояние.
Еще один лично наблюдаемый автором пример. В одной из латиноамериканских стран мне показали (в качестве местной достопримечательности) огромный муравейник. Не помню, какую цифру назвала гид, говоря о количестве насекомых, но речь шла о миллионах экземпляров. Наблюдая за слаженными действиями этих миллионов, когда каждая из особей выполняет свою задачу по строительству огромного общего дома и при этом не мешает другим, я задумался: «А как и чем управляется в рамках единого замысла и процесса это масштабное муравьиное сообщество?» Ведь они не издают никаких звуков, но четко каждый делает свою работу. Когда же отдельного муравья отрывали от общего «стада» и относили на расстояние нескольких метров, он впадал в состояние прострации и совершал хаотичные движения. Но возвратив его вновь в муравейник, мы наблюдали как он после нескольких «необдуманных» действий вновь встраивался в общую систему управления, в общий строительный процесс. Значит, в этом многомиллионном сообществе есть свое командно-управленческое поле, штаб, собственный беззвучный язык общения. Российские строители (и не только) могут лишь завидовать муравьиному строительному братству, обходящемуся без традиционного русского прорабского мата. Но те же муравьи «предчувствуют» приближение ливней и уходят в подземные «этажи», чтобы сохраниться, а значит, их локальное информационное поле сопрягается с более высоким, обладающим знаниями (информацией) о грядущем природном явлении. И еще одно откровение я сделал для себя, наблюдая за муравьиным сообществом: никакого индивидуализма, все работают на общее дело. И благодаря именно этому коллективистскому принципу выживают, размножаются и завоевывают новые жизненные пространства. Идеальный социализм, но совсем не по Марксу, и без добавочной стоимости. Ответ на вопрос, откуда у насекомых такая «сумасшедшая» организованность и управляемость я нашел у наших отечественных ученых.
А. Г. Гурвич в работе «Теория биологического поля» обосновал теорию, согласно которой «каждый живой организм в процессе жизнедеятельности генерирует вокруг себя биологическое поле, которое непрерывно и преемственно. Что осуществляет и поддерживает видовую специфичность организма из поколения в поколение»[20]. Академик П. К. Анохин еще в 1970 г. утверждал, что «все детали организации разнообразнейших органов чувств тончайшим образом «пригнаны» к энергетическим свойствам внешнего мира… Каждый биологический вид имеет свою энергоинформационную нишу»[21]. Итак, мы имеем следующее: муравьи действуют столь слаженно благодаря создаваемому их крохотными мозгами, излучающими микроэнергетические импульсы, биологическому полю, которое вписывается (взаимодействует) с внешними полями. Т. е. «живет» в общем энергоинформационном поле, имея свою собственную нишу. Тем самым усиливая и обогащая это внешнее поле. То есть опять же высокоорганизованный компьютер. То же самое можно утверждать и в отношении дельфинов, птиц, многотысячных рыбных стай и всего прочего. Их поразительная управляемость и согласованность действий, мгновенная реакция на ситуацию, точность движения по длительным межконтинентальным маршрутам есть не что иное, как проявление коллективного разума, формируемого энергоинформационным полем. И это поле, состоящее из миллионов (если не миллиардов) полей всех живых (а возможно, и неживых) организмов, составляет энергоинформационное поле Земли (ноосферу), которая встроена (как малая составляющая) в подобное поле Вселенной. Этот гигантский компьютер с беспредельным объемом памяти и мгновенными операционными возможностями позволяет всему сущему жить в гармонии, точнее в рамках заданной логики, пользоваться накопленными знаниями, ориентироваться в безбрежном мире и находить правильные (оптимальные) решения. Маленький пример — журавлиная стая: ее биополе (коллективный разум) получает информацию из энергоинформационного поля Земли о приближении холодов. Вожак, как оператор сайта журавлей, подает в локальное биополе импульс о подготовке к перелету в теплые края. Затем находит в компьютерной памяти прежний маршрут, настраивается на него, закладывает в свой мозг и ведет стаю. Отбившиеся журавли никогда не долетят до места назначения. Главный вопрос в нашем примере, как и в случае с муравейником, стаей дельфинов и пр.: какая взаимосвязь между единым биополем, его встроенностью в общее (внешнее) энергоинформационное поле Земли, входящее во Вселенную и вожаком-оператором?». Ведь это означает, что стадное биополе может формироваться только при «единомыслии» (коллективизме) и признании управляющего центра (вожака). Чем меньше стадо (стая), или когда в нем есть разногласия (конкуренция), тем менее успешной будет его деятельность в силу слабости биополя.
Тогда возникает вопрос: а почему «хомо сапиенс» — самое разумное существо на планете (а многие маститые ученые утверждают: «и во вселенной») не может придумать и создать себе подобное? Почему доминируют в человеческом социуме индивидуализм, вражда, жажда наживы и власти, над себе подобными, а «дикий капитализм» поглотил пространства, ранее формировавшие коллективистские начала жизни, выживания и развития? Разве мы сегодня не в ситуации того же муравейника?[22] Трудно себе представить, чтобы человек явился на Земле с задатками сегодняшнего потребителя-индивидуалиста. Он бы просто не выжил в одиночестве. Значит, коллективистские (может лучше — стадные) начала, труд на общее благо — это и есть главный закон выживания «человейника», как и любого другого сообщества. Но всесильный Запад увел человечество на путь индивидуализма, наживы и удовольствий за чужой счет. Восток в этом плане гораздо разумнее и ближе к природе, к естественному состоянию и функциональной заданности человека. Но мессианская сущность архетипа русского (в широком смысле) человека, не изгаженного западническим либерализмом и наживой, пожалуй, ближе других к божественному предназначению «хомо сапиенс». Сколько раз в нашей обозримой истории русские, принося на алтарь человечества неисчислимые жертвы, спасали его от вселенской катастрофы. Нас на Западе величают не иначе как неудачники, и даже варвары. Всю свою сознательную жизнь воюю против этого. Мы, русские, и западные народы живем в совершенно различных жизненных измерениях. В человеке заложены три начала: материальное, разумное (интеллектуальное) и духовное. С этим, практически никто не спорит. Запад избрал смыслом своего существования материальные блага, комфорт и индивидуализм, тем самым отдалился от заданной (божественной) сущности человека, его функционального предназначения. Человек Запада живет и мыслит категориями материалистического рационализма. Жители Востока, в том числе и России, ближе к «одухотворенному разуму», живут в координатах добра и совершения духовного и интеллектуального подвига. Поэтому, делаю категорический вывод: Запад в своем развитии катастрофически отстает от народов не западных стран. И задача России, с ее всечеловечной, по Достоевскому, сущностью — помочь народам западных и некоторых африканских стран встать на истинный путь развития. Помочь вновь стать людьми. Приведу цитату из исследования двух профессоров, моих друзей и современников, докторов трех наук: доктора исторических наук — В. Багдасаряна и доктора политических, а также физико-математических наук С. Сулакшина: «Корректным является вопрос об исторически постоянном «отставании» России от Запада и необходимости ее рывковых модернизаций (Петра Первого, Сталина, Столыпина). Ответ заключается в разных критериях развития: на Западе — технократическом, на Востоке и в России — ценностно-духовном. Что более ценно в историческом плане? Для диктата, насилия, военных агрессий и материального потребления, очевидно, первое. Для сущностного категориального прогресса человека, отличающегося от животного — второе. Отставание ли это? Скорее, это другая цивилизация»[23]. Добавлю: Запад — менее человеческая цивилизация. И не соглашусь с коллегами, сделавшими сравнительный намек на схожесть Запада с животным миром: «Не обижайте животный мир, в нем, по крайней мере, нет однополых браков».
