– А при чем тут полиция?
– Полиция? Вам, Соловьев, надо почитать историю. Я имею в виду протоисторию. Когда Земля была поделена на страны…
– Но у нас-то нет никаких стран.
– Вам так кажется. И, Маришка права, прекратите перебивать. Короче, вы уяснили, что надо делать, теперь я расскажу, чего делать нельзя. В этом сигнале, – Топорков многозначительно потыкал пальцем вверх, – кроется нечто большее, чем пророчества. В нем ответы на многие, многие вопросы. Вы их пока не знаете, но со временем зададите, обещаю. Тот, кто первым поймет, что это за передача, и кем она отправляется, получит ключи от мира. Мы – или они.
– Э-э… простите…
– Либо Запад, либо Восток.
– Это всего лишь два материка одной планеты.
– Два разных материка, – уточнил Топорков. – То, что видно обычному гражданину… товарищеское соперничество: у кого заводов больше, у кого население богаче, у кого трава зеленее… Все это мишура. С самого начала между нами идет жесткое противостояние. Если б мы отличались только географически – нет проблем. Но здесь не география, здесь история. Вернее, протоистория. Колонисты притащили это с Земли, и нам от этого никуда не деться.
– То, о чем вы говорите, противоречит здравому смыслу. Как выразился бы один мой знакомый, в ваших рассуждениях кроется элементарная логическая ошибка.
– Вы спортом увлекаетесь? – Неожиданно спросил Топорков.
– Не слишком.
– Ну, допустим, увлекаетесь. Получите вводную: чемпионат Близнеца по… да хоть по дайвингу. Две команды – с Востока и с Запада. За какую будете болеть?
– Естественно, за наших.
– Вот. А почему? Потому, что мы так устроены. Это в крови. Может быть, через тысячу лет что-то изменится, и люди будут болеть не за своих, а за того, кто милее. Но сегодня милее свой – по определению. Человеку нужен враг, или хотя бы противник, – сказал Топорков, понизив голос. – Я даже иногда думаю: а что, если Западный материк утонет? Треснут какие-нибудь там тектонические плиты, или еще чего… И знаете, к каким выводам прихожу? Если Запад сгинет, то мы станем искать врага дома. Мы поделим Восток на две части и опять начнем – дружески соревноваться. Вот такой прогноз. Я его не с Земли получил. Из жизни, Соловьев, из жизни. Поэтому не падайте со стула, когда я вам говорю, что служу в разведке. Вы ведь тоже… – он тряхнул запястьем, поправляя браслет часов, – …в ней служите. Целых сорок пять минут. В звании сержанта. Пока.
Егор проглотил что-то тугое, потом пошмыгал носом, почесал шею и забарабанил пальцами по колену.
– Мы остановились на слове «нельзя», – молвил он.
– Браво. У вас мужская выдержка, – похвалил Топорков. – Скажу по секрету, нашу очаровательную мадам после собеседования пришлось отпаивать успокоительными.
– Маришка тоже сержант?
– Старший. Это ей за красивые глаза. Однако вернемся к секретам. Так случилось, что о передаче узнали в Объединенном Правительстве, то есть и мы, и они одновременно. Правительство создало совместную комиссию. Вот там как раз то, что вы назвали: академики, лаборатории, локаторы – вся эта дребедень. Комиссия принимает и записывает сигнал. И, конечно, усиленно потеет над расшифровкой – от кого больше вонь, тот и молодец. Но кроме вони там ничего. Ничего у них не получается, слишком сложно. Это вам не пескарей сачком ловить, это же сигнал из космоса.
– В действительности половина комиссии работает на нас, половина – на Запад, – сообразил Егор. – И коды давно раскрыты, и содержание известно.
– Делаете успехи. Не пора ли вас с Маришкой уравнять в званиях? Шутка, Соловьев. Итак, члены комиссии потихоньку сливают данные, кто – нам, кто – аналогичной структуре на Западе. Скрытно друг от друга. Точнее, условно скрытно. Тут вообще все условно: мы знаем про них, они знают про нас. Главное – соблюсти приличия и, само собой, сохранить исследования в тайне. В этом наши интересы совпадают. В случае разглашения подобной информации… ну, вы представляете, что начнется.
– Да уж, – крякнул Егор. – Значит, пока официальная комиссия якобы топчется на месте, оба материка создают секретные отделы, замаскированные… подо что?
– Западный – под компанию, работающую в сфере услуг, мы – под частную торговую фирму. Это позволяет держать филиалы на всей территории Востока. Торгуем, пожалуйста не смейтесь, одноразовыми плащами.
– И вправду смешно, – хмуро произнес Егор. Эти пустяковые совпадения нравились ему все меньше.
– Прикрытие не для конкурентов, – отмахнулся Топорков. – Для простых граждан. Конкуренты давно вычислили и адрес нашего центра, и половину сотрудников. Мы, конечно, тоже не спим, однако готовьтесь: рано или поздно вас попробуют расколоть. В разведке существует неписанное правило: все, что угодно, кроме физического воздействия. Иначе – смерть за смерть. Так вот, реальной угрозы для жизни нет, но припугнуть могут. К кому-то подбираются через деньги, к кому-то через алкоголь. Вы знаете, сколько в мире соблазнов. Но устоять перед ними – это еще не все. Самые большие секреты человек обычно не продает, а наипошлейшим образом выбалтывает. Заводится разговор, затем возникает дискуссия, один из ваших друзей – учтите: старых и проверенных друзей – начинает нести полную околесицу по тому вопросу, в котором вы кое-что смыслите. Вам досадно, вы не можете сдержаться. И отвечаете. Сперва – туманно, не вдаваясь в детали, потом подходите к теме все ближе. А он продолжает вас провоцировать: либо поднимает на смех, либо приводит какие-то нелепые аргументы. Вы заводитесь, вы злитесь, но для того, чтоб его опровергнуть, вам требуются доказательства. И вы их незаметно выкладываете. На утро ваш друг ничего не помнит, вы этому безумно рады, и все, вроде, обошлось. А информация, между прочим, уже за океаном.
Выдохнувшись, Топорков остановился и перевел взгляд на экран. Егор, так и не прекратив теребить коленку, отрешенно рассматривал висевшие по стенам кабели.
– У меня нет друзей, – заявил он. – Ни проверенных, ни подозрительных. Никаких нет.
– Тогда вас будут ловить на другом.
– И еще.
– Нда?.. – Топорков узрел в мониторе что-то любопытное и никак не мог оторваться.
– Запланированные плевки в потолок отменяются. Я хочу приступить к работе.
Топорков опустил глаза, отвел их куда-то вбок и, наконец, посмотрел на Егора – прямо, насквозь.
– Скажите честно: то, что вы услышали, вас не пугает?
– Очень, – признался Егор.
– Хорошо. Игры в крутых мужиков нам не нужны. А сейчас я предлагаю перекусить, – сказал он, не меняя тона. – И никаких возражений. Привыкайте подстраиваться под начальство. Вы теперь на государственной службе, а это обязывает.
Он не без труда протиснулся между столом и стеной и, споткнувшись о какой-то шнур, направился к выходу.
– Да, и вот еще что. За едой мы о делах не говорим. Здесь все свои, но… просто чтобы не портить аппетит.
